Часы медленно ползли один за другим, как вдруг, приблизительно около половины двенадцатого, в соседней комнате раздались легкие шаги. Значит, Кристина не спала! Не отдавая себе отчета в том, что он делает, молодой человек, стараясь не шуметь, поспешно оделся и стал ждать. Сердце его тревожно билось; он был готов на все. До него донесся скрип отворяемой двери. Он тихонько приоткрыл дверь своей комнаты и при свете луны увидел белый силуэт Кристины. Она пошла по коридору и стала спускаться по лестнице. В один момент он тоже был у перил лестницы. До него долетел голос хозяйки: «Не потеряйте ключ»! Затем послышался стук отворяемой и опять закрываемой двери и все затихло. Рауль бросился в свою комнату и распахнул окно. Белая тень Кристины двигалась по пустынной набережной. У самого окна возвышалось большое развесистое дерево. Рауль, недолго думая, ухватился за его могучие сучья и в одну минуту был на земле, к великому удивлению хозяйки, которая не могла потом понять, каким образом он выбрался из комнаты. Можно поэтому судить, каков был её испуг, когда наутро в гостиницу принесли полуживого, окоченевшего виконта, случайно найденного без чувств на ступенях главного алтаря кладбищенской церкви. При помощи Кристины ей скоро удалось привести его в чувство, и при виде очаровательного личика своей прежней приятельницы, ему сразу стало легче.
Что же произошло? Несколько недель спустя, когда известная драма в Гран Опера вызвала вмешательство судебных властей, судебный следователь Мифруа, допрашивая виконта де Шаньи, коснулся, между прочим, событий вышеупомянутой ночи.
И вот что им было записано:
Вопрос. — Мадемуазель Даэ не видела, как вы спустились по дереву из своей комнаты?
Ответ. — Нет, милостивый государь, тысячу раз нет. Между тем я следовал за ней по пятам, даже не стараясь ступать беззвучно. Наоборот, у меня было одно желание, чтобы она обернулась и заметила меня. Я не мог не сознать, что мое поведение некорректно и быть в роли шпиона недостойно моего имени. Но она, казалось, меня не замечала. Она прошла до конца набережной, потом вдруг повернула назад, и в то время, как на церковных часах пробило три четверти двенадцатого, стремительно направилась к кладбищу.
Вопрос. — Кладбищенские ворота были открыты?
Ответ. — Да, но это необычайное обстоятельство, по-видимому, нисколько не удивило мадемуазель Даэ.