, IV, 427). Эта сторона псарной тревоги подчеркнута еще дважды. Во-первых, контрастом между довольным лицом мужа и сердитым видом жены. А во-вторых, оборотом чем свет, использованным чуть выше. Дело в том, что при замене канонического «чуть» на «чем» формируется устойчивая связь с выражением: «вместо того, чтобы», отмеченная Далем в своем словаре (
Даль, IV, 617). Соответственно «сердитый» взгляд Натальи Павловны получает свое объяснение в такой подтекстовой конструкции: «Вместо того чтобы спокойно спать, (чем свет) муж ради своего удовольствия (его довольное лицо) причиняет беспокойство (тревогу) жене; она же сердится».
Он холку хвать и в стремя ногу, – в данном случае холка – это грива, растущая у лошади в том месте, где шея соединяется с хребтом. Муж Натальи Павловны, как это следует из приведенной строчки, сам вскочил на коня, не пользуясь помощью слуг. Это очень существенная характеристика: значит, он хороший наездник (и гордится этим), не очень стар и не грузен.
Кричит жене: не жди меня!
…
Везде находит свой ночлег,
Бранится, мокнет и пирует… – выезд на охоту мог затянуться на день, два или на месяц. По свидетельству П.В. Нащекина, «Такие поездки продолжались иногда 2–3 недели, с музыкой, с цыганами, песенниками, плясунами» (Нащекин, 287). Для ночевок у охотников имелись палатки и «поварня» (Бутенев, 21). За обедом «обыкновенно съедали, в различных видах и приготовлениях, всех зайцев, затравленных накануне» (Вяземский1877, 312). Слова: «не жди меня», – означали, что охотник и сам не знал, когда он собирается вернуться. Все зависело от хода охоты. Возвращение через сутки объясняется, вероятнее всего, неудачно выбранным направлением охоты и малым количеством затравленной добычи.
(текст)
В последних числах сентября
(Презренной прозой говоря)
В деревне скучно: грязь, ненастье,
Осенний ветер, мелкий снег,
Да вой волков. Но то-то счастье
Охотнику! Не зная нег,
В отъезжем поле он гарцует,
Везде находит свой ночлег,
Бранится, мокнет и пирует
Опустошительный набег.
(комментарий)
В этой главке к теме охоты добавляется еще одна – осени, скудной на деревенские радости и развлечения. Первым читателям поэмы не надо было объяснять, почему осенью в деревне скучно: погода резко сокращала число доступных удовольствий, которые летом носили семейно-соседский характер и проходили на свежем воздухе. Самое простое из них – прогулка, на которую отправлялись в дрожках (в поле) или пешком (в сад). Как заметил один провинциальный помещик, сад заводился «для веселости». Прогулка в нем часто оканчивалась в беседке, куда в традициях сентиментального века удалялись, «чтоб дать мыслям волю» (