– Этого Дудинского я хорошо запомнил. Это большой авторитет.
– Что? Этот лох авторитет?
– Точно! Тут было несколько братков международного уровня, и они перед ним на цырлах ходили.
– Что-то я не секу, тут что, сходка была или этот, как его, сим-по-зи-ум?
– Так одно другому не мешает, а наоборот, крыша солидная.
– А ты как просёк, что это братва?
– Да я своими ушами слышал, как они друг друга братьями называли и от остальной шушеры сторонились.
Колян снова был обескуражен. А вдруг этот лох вовсе не лох?
– И это всё?
– Да нет, иностранная братва ему какую-то помощь обещала. Мол, де, ты давай, действуй, а за нами дескать не заржавеет.
– Действуй? А что, что он мастырить намылился?
– Да какую-то станцию для опытов собирается открывать. Больше я, правда, не расслышал. Они, как усекли, что я недалеко стою и слышу, сразу замолкли и шасть в сторонку.
– И что, они на русском говорили?
– Какой там! На английском.
– Так этот Дудинский и на английском волокёт?
– Как англичанин.
– А ты что, по-ихнему тоже балакаешь?
– Так работа такая, без хорошего английского на это место не попасть.
– Слышь, а те, с кем он тут перетирал, в этом списке есть?
– Есть, – и портье снова показал пальцами, что и эта информация стоит отдельной платы. Колян нехотя сунул ему третью банкноту.
– Вот этот немец, так… вот этот чех и вот этот американец.
– А о них что-нибудь знаешь?
– Да нет. Гости как гости.
Портье с трудом сдержал желание наплести этому бандюку какие-нибудь небылицы и содрать с него ещё деньжат – такое враньё могло бы ему дорого обойтись.
* * *
Самолёт Коляна улетал на следующий день, и Колян, остановившись в этой же гостинице, решил гульнуть. На набережной он снял приглянувшуюся молоденькую брюнетку и оттянулся так, что решил остаться в Иркутске ещё на день – не лететь же в такую даль с дикого бодуна.
А портье в этот же вечер беседовал с неутомимым в своём любопытстве Семёном Борисовичем. Поскольку ничего интересного для Семёна Борисовича за последние дни в гостинице не происходило, портье рассказал ему о беседе с Коляном, постаравшись придать ей хоть какую-нибудь значимость. Разумеется, о трёх тысячах настрелянных рублей портье умолчал.
– Семён Борисович, помните, вы просили выявлять признаки… Ну, в общем, про нелегальную пересадку органов?
– Ну, помню…
– А как я вам о международной братве с симпозиума рассказывал, помните?