- Он опасен, - коротко ответил Берия,
и выражение его лица старшему майору очень не понравилось.
- Полностью с вами согласен,
Лаврентий Павлович, - твердо ответил Судоплатов, которого не так
просто было привести в смущение, - он чрезвычайно опасен. Для наших
врагов.
- Сейчас да, но это сейчас. Я смотрю
на ситуацию шире и под другим углом зрения. В данный момент у
Советского Союза и у гражданина Нагулина общий враг, и пока это
так, он действует, как наш союзник, но он здесь чужой, Павел
Анатольевич. Подумайте сами. Вы, я, все наши товарищи – советские
люди, выросшие, получившие образование и сделавшие карьеру в СССР.
Да, старшее поколение помнит царскую Россию, но это было давно. С
тех пор изменилось само представление о жизни, сформировались новые
ценности, и мы за эти ценности ведем беспощадную войну с врагом.
Нагулин здесь чужой. Наш строй, все достижения Революции для него
просто слова, за которыми ничего нет.
- Это не означает, что он враг, - не
согласился Судоплатов.
- Не означает, - кивнул Берия, - но
весь мой опыт подсказывает, что он воюет не за СССР, не за товарища
Сталина, даже не за Россию. Нагулин преследует какие-то свои,
только ему известные цели, а мы все для него являемся лишь
средством их достижения.
- Не слишком ли жестко вы к нему
подходите, Лаврентий Павлович? – осторожно возразил Судоплатов, но
было видно, что слова наркома внутренних дел заставили его
задуматься, - Его вклад в борьбу с врагом…
- Я знаю, - остановил подчиненного
Берия, - если бы не это, он давно бы валил лес где-нибудь за Уралом
или получил высшую меру – очень уж не по-советски он себя вел все
это время. С учетом же заслуг, Нагулин сидит во вполне приличной
одиночной камере на Лубянке, а следователям строго приказано не
применять к нему никаких мер физического воздействия.
- И что дальше?
- А вот это будет зависеть от того,
что произойдет в ближайшие дни. Как ни крути, пять тяжелых дальних
бомбардировщиков твой Нагулин угробил, а результат их действий пока
не вполне ясен. Там такая мешанина сейчас…
- Но ведь коридор к окруженным
пробили!
- И какие у меня основания считать
это заслугой Нагулина? Коридор пробивали наземные войска, и
действительно пробили. А вот откуда там взялись немецкие ночные
истребители, да еще оснащенные новейшими средствами радиолокации и
ночными прицелами? Молчите, Павел Анатольевич? А я отвечу. Немцы
знали об операции Нагулина и готовили засаду, стоившую нам в итоге
больших потерь. Здесь есть только два варианта – преступная ошибка
или предательство. А мне еще товарищу Сталину об этом докладывать –
самолеты авиации дальнего действия нам, между прочим, выделили под
мою личную ответственность.