— Абсолютно согласна с вами, — заявила миссис Норрис, — вы как всегда, заботливы и благородны! Думаю, с этим никто спорить не станет. Что касается ваших опасений, могу сказать следующее. Хотя я никогда не видела эту девочку и не испытываю к ней и сотой части той любви, как к вашим милым чадам, тем не менее я не собираюсь смотреть на бедняжку свысока. Ни в коем случае! Все, что зависит от меня, я согласна делать ради дочери моей родной сестры. Но дело в том, что я не смогу дать ей слишком многого. А как я стану смотреть в ее глаза и чувствовать, что девочка пребывает в постоянной нужде? Но любезнейший сэр Томас! Как бы не была я бедна, никогда не откажу своей племяннице в куске хлеба. Пусть даже мне придется туговато, я смогу отказать себе в самом необходимом! Если вы не возражаете, я завтра же напишу письмо миссис Прайс. И как только девочка будет готова переехать к нам, я лично доставлю ее в Мэнсфилдский Парк. Вам не придется ничего для этого делать. Уверяю, что все будет в полном порядке. Ради этого я пошлю свою Нэнни в Лондон. Кстати, у нее там есть какая-то родня, где она сможет переночевать, и Нэнни встретится там с девочкой. Я думаю, до Лондона Прайсы уж как-нибудь свою дочь довезут сами. Или в крайнем случае попросят присмотреть за ней в пути кого-нибудь из своих друзей, отправляющихся в столицу.
С этим сэр Томас спорить не стал. Теперь, казалось, главная проблема была решена, и оставалось лишь продумать мелочи. Было обговорено, что все расходы сэр Томас берет на себя, исходя из своего положения и богатства. Что касается миссис Норрис, то у нее было ни малейшего намерения делиться с девочкой своими деньгами или имуществом. Она всегда славилась либеральными взглядами и готова была совершать благородные поступки хоть каждый день. Или, по крайней мере, говорить об этом. Миссис Норрис умела разрабатывать безумнейшие планы и любила это делать, но любовь к деньгам превосходила даже эту ее страсть. Так как миссис Норрис вышла замуж не столь удачно, как Мария, то и доходы ее были гораздо меньше. Поэтому миссис Норрис с самого начала стала наводить экономию везде и во всем, стараясь уберечь каждый пенс. То, что поначалу можно было принять за благоразумие и осторожность, постепенно превращалось в откровенное скряжничество. Во многом этому способствовало и то, что у Норрисов не было детей и, соответственно, не на кого было особенно и тратиться. Впрочем, даже себе миссис Норрис не позволяла никаких роскошеств, не говоря уже о бедном супруге-священнике.