Потери стрелков от картечи заурцев не сказать, что очень
большие, но и уж точно не маленькие — два десятка убитых и
покалеченных, еще десяток раненых пришлось спустить вниз. Правда,
наш залп, что стрельцы дали вне досягаемости ответного огня ени
чиры, выбил не менее полутора сотен гвардейцев султаната.
Досталось и артиллеристам противника. Что же, теперь мои воины
спрятались за парапетом, терпеливо ожидая следующего этапа
схватки.
А вот укрытые щитами азепов поравнялись с заметными лишь со стен
отметками.
— Подрывай!
И вновь оговоренный сигнал, ему вторит чудовищный грохот с
внешней стороны укреплений. Под подошвой вала, на коем стоит стена,
взорвалось с десяток земляных орудий, заложенный заряд пороха с
чудовищной силой швырнул каменную дробь в лицо врага. В одно
мгновение половина штурмовых щитов азепов оказались расколоты, а
брызнувшая из них деревянная щепа стала рвать людскую плоть. Камень
и дерево в считаные секунды выкосили не менее трети
атакующих...
— Вразнобой по ени чиры! Бей!!!
Сигнал — и, аккуратно высовываясь меж защитных зубцов, стрельцы
торопливо разряжают огнестрелы в сторону «новой пехоты». Пять
шеренг, пусть и разреженные по фронту, — сложно промахнуться.
Противник, уже подобравшийся на дистанцию эффективного огня,
отвечает слитным залпом. А потом еще одним, и еще... Есть первые
погибшие и раненые среди стрельцов, но их немного: кусок горячего
свинца достается или самым невезучим, или самым азартным, слишком
долго целящимся в сторону врага. В основном же моих воинов неплохо
прикрывают массивные деревянные плахи парапета и столь же толстые
зубцы. А вот у построенных в чистом поле ени чиры никаких укрытий
нет — и выбывшие из строя в их рядах появляются чуть ли не после
каждого второго выстрела.
Но в целом моя задумка себя не оправдала: я надеялся, что после
подрыва земляных орудий азепы бросятся бежать, смешав порядки ени
чиры, а до того мои стрелки хорошенько так проредят их число. Но,
оклемавшись после взрыва, заурцы лишь дико закричали и бросились
вперед, ко рву. Первая вязанка фашин уже упала на дно... Эх,
недаром они полвостока завоевали!
— Пан Кричич, пора!
Пан Ежи Кричич, поручик уланской сотни южного
гетманства, командир первой хоругви добровольцев
За спиной раздается приглушенный топот десятков сапог — в
подавляющем числе в первую хоругвь зачисляли шляхтичей и их слуг.
Причем среди моих подчиненных есть более родовитые и уважаемые
паны, чем я, но при назначении командира хоругви пан Ясмень уперся
как бык (это он умеет!) и именно меня поставил старшим. «Изрядной
храбрости и разумения молодой человек. Лучшего командира на сотню
не найти!» — таким образом полковник (и мой бывший командир)
охарактеризовал свой выбор.