Александру схватили за ноги и потянули к краю телеги. Она закричала от страха, но тут же смолкла. Ее охватил леденящий ужас.
Девушку грубо швырнули на землю. С другими девушками обошлись точно так же, их швыряли на землю рядом с ней. Затем ее рывком поставили на ноги и сняли с головы мешок. Свет от костра и факелов ослепил ее; а когда глаза привыкли, она увидела печальное зрелище. Больше двадцати девушек из города стояли рядом с ней, щурясь от яркого света и прикрывая глаза руками.
Их плотной толпой окружили татары. Предводитель подошел ближе. Марьяна, Татьяна и Александра стояли рядом, тесно прижавшись друг к другу. Марьяна горько плакала. Сердце у Александры часто забилось. Она обняла подруг.
Предводитель осмотрел всех девушек по очереди. Дойдя до Марьяны, он остановился и осторожно погладил ее по щеке. В его черных глазах отражалось пламя костра. Александра невольно вздрогнула, заглянув в них. Предводитель пристально смотрел на Марьяну. Александра пришла в замешательство, когда поняла, что в его взгляде нет ни злобы, ни похоти. Он смотрел на девушку с неподдельной теплотой.
Затем он подошел к Александре. Она вызывающе вскинула голову, тряхнув своими золотисто-рыжими кудрями. Предводитель не спеша осматривал ее с ног до головы. Его взгляд на несколько секунд задержался на грязной, рваной одежде. Затем он снова пытливо посмотрел ей в лицо, словно завороженный, а потом повернулся к главарю отряда, который привез ее, и, явно довольный, кивнул. Потом зашагал к своему шатру, но вдруг обернулся и еще раз посмотрел на Александру. С широкой улыбкой, сделавшей его почти красивым, он скрылся за пологом.
Ночь Александра и другие девушки провели в палатке, ближайшей к главному костру. Охраны не было — да и не нужно было охранять; девушки сгрудились вместе, терзаемые болью и страхом. Их новое обиталище оказалось вполне сносным. Они сидели не на траве; в палатку набросали звериных шкур и ковров. Посередине стоял поднос, на нем лежали фрукты, куски солонины, рядом стояли фляги с козьим молоком.
Татары шумно пировали до глубокой ночи. Время от времени то один, то другой пьяный падал на палатку, отчего пленницы еще теснее прижимались друг к другу. Наконец шум утих, и девушки забылись тревожным сном, но только не Александра. Она все время держала за руки Марьяну и Татьяну или гладила их по головам. Слова были не нужны, да их сейчас и не могли бы утешить никакие слова.