Но если у вас зародилась хоть капля сомнения, что я действительно учился в той школе, то я могу представить доказательства. Там вырезано ножом мое имя — Джон Рид, потому что, как только я запомнил правописание своего имени, я тут же принялся вырезать его перочинным ножом: сначала на скамье, где сидел, а потом на парте, причем не на одной, а на всех, куда меня пересаживал учитель. И теперь мой внук сам читает это имя, когда идет в школу. Он даже как-то подрался с одноклассником, который с усмешкой произнес: «Надо же! Здесь еще какой-то Джон Рид учился». Зато потом я обучил своего внука кое-каким школьным шалостям. Одна из них называлась «вулканчик».
И, если теперь мои внуки попытаются повторить эту затею дома, я сразу же узнаю их «по почерку». Дело в том, что каждый ученик, за небольшую плату, разумеется, мог приобрести горстку селитры у привратника. Потом, делая вид, что он чинит перо ножом (как и подобало усердному школяру), он аккуратно вырезал отверстие в парте, там, где толщина доски достигала сантиметров семи. Самое главное было — сделать ровную дырочку для того, чтобы насыпать туда селитру. Лучше всего, чтобы при этом порошок перемешался с опилками. Потом берется сальная свеча, которую мы тогда называли «крысиный хвостик», и поджигается. Ученик усердно изучает свой букварь при свете свечи, потому что на улице еще слишком темно, и в то же время маленький вулканчик начинает отчаянно шипеть и разгораться от пламени фитиля. А если потом мальчик еще возьмет перо и немного поковыряет в своей горке, то из вулканчика пойдет самый настоящий дым и будут видны вспышки пламени. Эта забава длится долго, потому что селитры хватает на несколько минут, а парта за это время прожигается чуть ли не насквозь. Представляете, каково будет потом сидеть за такой продырявленной партой другим ученикам! Правда, тут надо быть осторожным и проделывать подобные эксперименты до того, как в класс войдет учитель, то есть рано-рано утром.
Были у нас и другие развлечения, когда мы поджигали у одноклассников фуражки, но я не буду заострять ваше внимание на таких мелочах. Хочется рассказать еще вот о чем. Наша школа стояла около небольшой речушки Лоуман, которая километра через два впадает в широкую реку Экз. И хотя Лоуман считается обычным ручьем и не сравнить его с нашей знаменитой Линн, тем не менее во время сильных дождей Лоуман разливается, и начинается самое настоящее наводнение. Тогда кажется, что наш ручей превращается в необузданную лошадь, вода пенится, будто вот-вот разнесет и живую изгородь возле школы, да и саму школу в придачу. В такие дни мальчики, живущие рядом в городке, даже и не мечтают о том, чтобы попасть домой на ужин.