Павшие Земли - страница 2

Эскура – обладание тьмы. Носитель – Эскурид.

Люксис – обладание света и исцеления. Носитель – Люксор.

Подрема – обладание изменения тела, считается разновидностью эскуры. Носитель – Подрем.

Карты Мэриела и Хадвинна

В мире Ойры существует два крупных материка – Мэриел и Хадвинн. Знания обитателей Этой и Той Сторон друг о друге весьма скудные и противоречивые. В далеком прошлом Хадвинн и Мэриел связывали дружеские и торговые отношения, но с тех пор все изменилось – теперь каждая из земель сама по себе. С жизнью на просторах Мэриела мы уже познакомились. Настало время узнать немного и про Ту Сторону.

Позже появятся новые карты – в высоком разрешении.

Ойра (Хадвинн и Мэриел) и луна Клиндор

Мэриел – страны

Мэриел – города

Карта Высьдома

* На Всеобщем – Слае – значит Проныра.

Где-то в Хадвинне

Она открыла глаза. Тьма окружала ее слишком долго. Сколько времени прошло? Слишком много, должно быть. Забвение, бесславие, отлучение – худшие из казней. Особенно для тех, кто живет веки вечные, проживая круги страданий снова и снова среди этих кошмаров. Ты: недвижимый, погруженный в пучину мрака и голода – пленник вечности.

Она уже не ощущала тела и не понимала – где оно начинается и заканчивается. Казалось, вся каменная полость и есть ее тело. Она вросла в это логово, заполнила его лишь одинокими думами. Ее мысли походили на сны – в них тебя никто не замечал, как будто ты и не существуешь.

Существовать, есть, пить… В чем вообще смысл жизни? Зачем за нее цепляться, если тебя в конце концов ждет это… Нечто хуже смерти.

Попытка вспомнить свое имя не увенчалась успехом. Память – вязкая и тягучая точно паутина и слизь, обволакивающие здесь все кругом, не желала раскрыть ей всю картину, позволяя прикасаться лишь к малой толике обрывочных воспоминаний. Эти рассыпанные кругом крупицы не принадлежали ей одной, ими владел кто-то еще: бесчисленное и беспощадное воинство. Это их стремления и желания охватили ее. Или…

Все совсем не так. Напротив, ее чувства стали частью их сознания, ее желания направляли их. Они все действовали подобно целому – как рой насекомых. Это скопище подчиняется ей? Или ими правит кто-то еще?

Кьонт – это имя всплыло в ее разуме, кто-то подсказал, подбросил ей нужный кусочек. Так называли ее мать и отец. Так давно, так давно! Трудно поверить в реальность этих прошедших лет. И в ее совсем иную жизнь тоже верилось с трудом. Не в этом месте, а где-то далеко отсюда – не среди камней и душных пещер, наполненных скользкой влагой, плесенью и тленом. Не в этом громоздком и уродливом теле, а в другом – легком и послушном.