По левую руку за деревней протекает река Дисна (ещё до впадения в неё Межи), левый приток Западной Двины. На её высоком берегу стоит ещё одна брошенная в военные годы вымершая деревня. Половина жителей которой перебралась в Излучину. Сейчас от той деревни остались лишь полуразвалившиеся дома и заросшие плодовые сады, совсем одичавшие, но продолжающие по сей день приносить богатые плоды. Во время урожая деревенские переходят реку в месте, где положены мостки, которые в некоторые годы по весне от сильного паводка сносило вниз по течению. В такие моменты речку приходилось переплывать на лодке, а если к лету мостки не налаживали, то местные переходили вброд, где это возможно. И набирали полные корзины яблок, слив, которые удачно шли на варенье, компоты, сухофрукты. Такие одичавшие яблоки имеют свой тонкий, неповторимый вкус и аромат.
По правую руку за деревней тянутся культурные поля, за полями лес, а далеко в лесу сохранился бывший военный аэродром, спрятанный ещё в советское время. Сейчас он почти зарос, и только просеки и чистое небо, до которого ещё по своей молодости не успели дорасти макушки сосен, говорят о рабочем прошлом этого места. В хорошую дождливую осень на аэродроме всего за час можно набрать несколько вёдер белых грибов. В такие плодородные годы со всех ближних деревень съезжаются сюда за боровиками. Тогда весь аэродром наполняется шумом шныряющих туда-сюда грибников, недоверчиво провожающих друг друга глазами. Ещё на правой стороне поля, ближе к лесу, на небольшом, аккуратном холме стоит маленькая часовенка. Вокруг неё громоздятся могилки. И тишина тут такая, как в стенах монастыря.
Большую и интересную историю хранит эта деревня и эта земля. Много что повидала эта дорога, ледяные реки, бревенчатые дома, культурные поля и сосновые леса. Много что рассказано местными жителями. Всё было тут жизнью, и всё потихоньку оборачивается в историю.
В конце восьмидесятых – начале девяностых годов продавали много частных домов в деревнях. Старики умирали, дети уезжали обустраиваться в города, а дома пустовали, разрушались и нуждались в новых хозяевах. Одним летом восемьдесят девятого года пешком с остановки на повороте в деревню с автобуса, идущего из Западной Двины, пришли двое охотников. Сами были москвичи, объезжали деревни в поисках хороших изб рядом с охотничьими угодьями. Местные жители были не против пришлых. Евгений Николаевич (один из охотников) – на вид был лет сорока с небольшим – купил дом на въезде в деревню, а Юрий Степанович (того же возраста) купил дом ближе к концу деревни, совсем близко к лесу, за триста рублей по тем временам. Потом они уехали и в следующий раз уже явились в деревню в конце августа на неделю, затем в октябре, в самый разгар охотничьего сезона, и, оставшись совсем довольными, обещались приехать весной, в апреле, когда пойдёт глухариный ток. На следующее лето москвичи прибыли с семьями. Евгений Николаевич с женой и двумя детьми – двое мальчишек. Старший, пятнадцати лет, Олег; младший, пяти лет, Пашка. Юрий Степанович приехал с дочерью: тихое, молчаливое создание с яркими зелёными глазами, уходящими в черноту волосами и вечно обкусанными губами. Родители хотели детей к лесу приучить, чтобы знали, как ягоды собирать, как рыбу удить, какие грибы можно есть, какие под запретом. Да и для здоровья польза. Спустя два дня пребывания на свежем воздухе дети разрумянились, приобрели хороший аппетит и крепкий сон.