– Обойщиком Гримальдом?
– Да, он самый.
– Мерзкий тип. Подхалим и обманщик.
– Вот! И это только то, что знаете о нём вы, хотя, сдаётся мне, вы не каждый день с ним общались. А со своими домашними он ужасно жесток и требователен. Так вот Лизетта, тихая и скромная Лизетта, бывает, убегает ночью куда глаза глядят.
– Это как?
Меркуцио внимательнее присмотрелся к тоненькой девушке, скромно опустившей длинные ресницы.
– Она довольно влюбчивая особа, и украсть её на ночь не составляет большого труда. Это уже удавалось сделать и юному Расти, помощнику кузнеца, что ведёт своё дело под мостом Скалигеров, и булочнику Пимпо, жена которого напоминает пышную и румяную булочку, и знатному Ули, большому, кстати, охотнику до женских прелестей…
– А вам доводилось? – едва слышно и быстро спросил Меркуцио.
– Мне?! За кого вы меня принимаете, синьор Меркуцио!
– За служителя церкви, которому известно слишком много грехов горожан Вероны.
– Не так уж и много!
– Мне страшно даже предположить, сколько бы вы ещё могли сорвать масок на сегодняшнем маскараде, если бы сдержался и не задал свой вопрос.
– На этой площади есть люди, грехи которых покрыты для меня туманом неизвестности.
– Кто, например?
– Да хотя бы вы, синьор Меркуцио.
– Как же так, брат Лоренцо? Боюсь, вам известны вещи, за которые в аду уже давно ждут меня!
– О! Давайте не будем преувеличивать вашу тягу к познанию этого мира!
– Не думаете же вы, что если маску примеряет целый храм, а не человек, то…
– Молчите! – зашипел на него монах. – Мы уже приехали, вылезайте!
Меркуцио послушно спрыгнул, а вот тучному брату Лоренцо пришлось повозиться, спускаясь с повозки спиной вперёд. Откуда-то прибежали два молодых прислужника, заботясь и о монахе, и о повозке с осликом.
– Пойдёмте! – довольно грубо позвал брат Лоренцо Меркуцио за собой и стал взбираться к грифонам главного храма в Вероне.
– Вряд ли нас мог кто-то слышать, – спокойно отозвался Меркуцио.
– Не думаю, что нам следует проверять это опытным путём… При всём уважении к вам, синьор Меркуцио!
– Как вам будет угодно! – согласился Меркуцио.
По мраморным ступеням они взошли в прохладу и сумрак храма, прошли между ровными и пустыми скамьями величественного зала и приклонили колени перед изображениями Христа и Девы Марии. Монах достал из рукава чётки, закрыл глаза и, шепча что-то невразумительное, быстро перебирал деревянные шарики один за другим.