- Да.
Гость недовольно скривился, как будто съел лимон, и, будто
зачитав приговор, произнес:
- Эх, жаль, а я хотел по-хорошему…
Он не договорил. Мария метнула нож, но цели тот не достиг -
остановился в полуметре от гостя, будто увязнув в желе, и упал на
пол.
- Девочка, неужели ты, работая в Канцелярии, не узнала меня? Мое
имя Герхард-Йозеф Айварский. Мою мать вы знаете под именем Гертруда
Айварская, в девичестве Шеффер, также прозванная Канцелярией
Гессенской Ведьмой.
Мария побледнела. Сказанные слова, казалось, добили
ее словно вынесенный судьей вердикт.
Герхард прищурился, отчего в уголках его глаз образовались
морщинки, взял трость за ствол, и взмахнул будто магическим
посохом. Из рукоятки трости брызнул черный как смоль туман, и
полетел в женщину со скоростью молнии. Своей цели заклинание не
достигло - остановившись в нескольких сантиметрах, оно осыпалось на
пол, тут же исчезнув.
Гость снова недовольно скривил лицо и сделал несколько шагов по
комнате. Он чувствовал свое превосходство, от мужчины веяло
уверенностью и силой. Наконец он прервал молчание, проговорив тихим
спокойным голосом:
- Знаете, Мария, я не думал, что вы так преданы Канцелярии.
- Скоро сюда приедет охрана, и ты сдохнешь, как и подобает
ублюдку! - с ненавистью в голосе ответила женщина.
Герхард смахнул незаметные ворсинки с лацкана своего пальто и
сказал несколько слов на непонятном языке. Неожиданно часы, за
которыми пришел гость, начали свой ход вперед. Женщина в ужасе
посмотрела на них, и молодое красивое лицо исказила злоба. Когда
минутная и часовая стрелки пересекли отметку двенадцати часов, часы
зазвонили.
Мария старела на глазах, на ее лбу появилась морщинка, затем
вторая, а потом они поползли одна за другой. Мария попыталась
подбежать к Герхарду, но тот исчез, мгновенно появившись в другом
углу гостиной. Женщина вновь побежала к нему, но от бессилия скоро
перешла на шаг, тяжело дыша.
Она уже выглядела не молодой двадцати семи летней женщиной, а
настоящей семидесятилетней старухой. Молодая и гладкая кожа
покрылась морщинами и старческими пятнами. Красивые огненно-рыжие
волосы, уложенные в пышный хвост, теперь свисали седыми сосульками.
Серо-голубые глаза, раньше светившиеся любовью и энергией, стали
тускло-серыми, утратив огонь жизни.
- Мама! - крикнул Сережа, выскочив из укрытия.