– Хорошо плаваешь?
– Да.
– Все равно, я бы на твоем месте этого не делал. В середине реки сильное течение, и вода еще холодная. А они воспользуются лодкой. Утонешь еще, не дай бог. Ты ничего не натворил?
– Нет.
– Тогда лучше сдайся. Бог даст обойдется. Все в руках Аллаха.
Юноша обреченно пошел по сходням на берег, где его арестовали. Так неожиданно печально закончился день, не предвещавший ничего дурного.
Когда за спиной юноши с грохотом закрылась дверь, он оказался в сумраке. Стоял, не двигаясь, ожидая, пока глаза привыкнут к отсутствию света. Это был мрачный склеп, довольно сырой, слышно было, как где-то капает вода. В глубине помещения что-то зашевелилось. Оттуда донесся знакомый голос.
– Давно не виделись, друг мой, проходи, не стесняйся.
– Хаджи-баба, это вы? – спросил юноша.
– Я, иди сюда.
Глаза юноши наконец полностью привыкли к темноте, и он разглядел у противоположной стены лежанку и человека на ней.
– Видишь, друг мой, – сказал дервиш, – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Ты не пожалел для меня целого дирхама, и в итоге оказался в зиндане.
– Я так не думаю, – возразил юноша.
– Это хорошо. А то меня угрызения совести мучают.
– А за что нас арестовали? – спросил юноша. – Неужели за питие вина?
– А ты не спросил у конвоиров?
– Спросил, но мне сказали – придет время, узнаешь.
– Если тебя интересует, то я могу объяснить. Тебя взяли, как сообщника. Я не сообразил, надо было тебе сразу исчезнуть, и они бы тебя не сцапали.
– Меня духанщик предупредил. Но было поздно. А вас за что взяли?
– За оскорбление повелителя правоверных. Говорил мне мой наставник шейх Ибад:
«Хаджи душа моя, не рассказывай политических анекдотов, доведут они тебя до сумы и до тюрьмы». Как в воду глядел старый хрыч. С сумой я-то давно хожу, а вот и до тюрьмы дело дошло. Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее. Ты где сегодня собирался ночевать? Не знаешь. Ну вот видишь, нет худа без добра, и крыша над головой нашлась. Сэкономим на ночлеге. Во всем при желании можно найти положительные стороны.
– А что нам грозит за оскорбление его святейшества халифа?
– Думаю, что смертная казнь.
Услышав эти слова, юноша побледнел. Впрочем, в сумраке камеры это не было заметно. Но он выдал себя, сказав:
– Что-то мне дурно стало.
– Ничего. Это пройдет, – успокоил его дервиш. – Ложись и дыши поглубже. Здесь свежий воздух, как ни странно. Видишь окошко под потолком из решетки? Здесь недалеко река, я чувствую ее дыхание и чайки кричат.