Прежде
чем подняться на второй этаж, господин Глен обернулся. Лицо его
вмиг побледнело и осунулось, а глаза как-то неестественно
заблестели.
— Прости меня, Норвуд Грейс, —
интерфектор ухватил меня за шею и притянул к себе. И, прежде чем
удлинившиеся клыки коснулись кожи, добавил: — Но бороться со Злом
можно, только впустив его в себя...
Странное дело, но боли я почти не
почувствовал — только лёгкий укол, как будто кто-то из однокашников
ткнул в шею кончиком очиненного пера.
Страха почему-то совсем
не было, но и вырваться я не пытался,
покорно принимая свою судьбу. Уж не знаю,
трусость ли это или тёмные чары так на меня
подействовали.
И всё-таки, какие удивительные
совпадения порой случаются в жизни. Мой отец —
единственный живописец на всю округу и самый мирный
человек на всём белом свете — тоже умудрился погибнуть
от рук порождения Зла двенадцать лет назад. И это
в нашем-то тихом городишке!
Ну а теперь
и я отправляюсь по его стопам. А может быть,
такова судьба всей нашей фамилии? Но проверить предположение
не получится — поскольку на мне славный род Грейсов
и прервётся, а для того, чтобы подтвердиться, событие
должно повториться минимум трижды. Так учил меня отец.
Но был и приятный
момент — возможно, я первый из Грейсов, кто погибнет
с оружием в руках, ведь Клинок, выданный бургомистром,
всё ещё был у меня. От таких мыслей губы даже растянулись
в улыбке.
— Ты смотри, он ещё
и улыбается! — я не услышал, ведь уши залиты
воском, а прочитал по губам. Причём это были вовсе
не губы господина интерфектора, плотно прижатые сейчас
к моей шее.
Как всё-таки хорошо, что
воспитатель — земля ему пухом — под конец жизни сильно
осип, и было практически неслышно, что он говорит. Иначе
вряд ли бы мне удалось так ловко распознать слова
красивой черноволосой девушки, которая абсолютно бесшумно
спустилась со второго этажа и стояла теперь
за спиной господина Глена.
Упырь-интерфектор слышал всё
прекрасно, а поэтому, при первых звуках женского голоса, резко
развернулся, продолжая удерживать меня за шею одной рукой.
Ладно хоть кровь пить перестал, и на том спасибо.
— И давно интерфекторы
приняли скверну? — на вид девушке было совсем немного
лет — вряд ли больше, чем мне. Но, возможно, молодость
и красота — это всего лишь морок, наведённый
с помощью тёмных сил.