Такси припарковалось у входа в
дорогой отель.
По дороге Таль успела влить Рэйву в
рот какую-то жидкость из припрятанного за пазухой пузырька. На мой
вопрос ответила, что их друг плохо воспринимает даже небольшие дозы
алкоголя… что-то вроде врожденной непереносимости… поэтому она дала
ему антидот. Поскольку в медицине я была не сильна, то поверила ей
на слово. Тем более что вскоре Рэйв действительно очнулся, а когда
машина остановилась, даже сумел самостоятельно выбраться
наружу.
Правда, он еще плохо соображал, его
взгляд безостановочно блуждал по окрестностям, ни на ком конкретно
не останавливаясь. Мыслями он явно витал где-то очень далеко. Меня
не замечал. Местность, похоже, не узнавал. Реагировал только на
голос Таль, да и то лишь когда она его повышала и не стеснялась
прикрикнуть на неуверенно озирающегося друга. Однако, как бы там ни
было, до входа в отель мы добрались без приключений. Кин и Таль
поддерживали Рэйва под руки, а я молча несла следом мокрое
пальто.
Надо же… в первый раз вижу такую
роскошь не по телеку, а вживую. Яркие фонари на подъездной дорожке,
дорогие авто на парковке, стеклянные двери, огромный вестибюль,
сияющие хрусталем люстры… честное слово, окунувшись в такое
великолепие, я на мгновение даже растерялась. А рванувший наперерез
метрдотель и вовсе меня напугал. Но, к счастью, Таль
ориентировалась в ситуации лучше, поэтому мы без проблем
проследовали в лифт, поднялись на девятый этаж, и уже рядом с
номером, когда я всерьез начала подумывать, что пора уходить, Рэйв
снова потерял сознание.
— Проклятье! — процедила Таль, с
трудом удерживая на себе немаленького мужчину. — Кин,
дверь!
Я поспешила вмешаться.
— Давайте я открою.
Мальчишка, кряхтя под тяжестью друга,
неловко выудил из кармана и бросил мне карту-ключ. Я, слегка
помучившись, все же сумела открыть с ее помощью замок. Затем мы
втроем заволокли Рэйва внутрь, после чего Таль усадила его на пол в
коридоре, раздраженно поджала губы, явно не зная, что еще
предпринять, чтобы привести мужчину в чувство, и… вдруг со всей
силы отвесила ему хлесткую пощечину.
Я аж вздрогнула от раздавшегося
звука. Кин жалобно хлюпнул носом. Голова Рэйва безвольно мотнулась,
но глаза он все же открыл: мутные, черные; не пьяные, а безумно
уставшие и какие-то больные. Затем, понукаемый сердитой девицей, он
что-то пробормотал и с трудом встал. Пошатываясь, направился в
сторону ванной. Кин бросился следом, но внутрь его Таль не
пустила.