Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки - страница 16

Задушевная беседа в Академии наук: Теодор Гомперц и Эрнст Мах

На эту учтивую просьбу последовало великодушное согласие, и в конце концов Эрнст Мах занял в Венском университете новую кафедру истории и теории индуктивных наук, специально переименованную в его честь. О таком переходе из физики в философию Мах подумывал уже давно. Он и сам писал: “В жизни мне было суждено начать с науки, а затем на полдороге повстречаться с философией”[12].

Эрнст Мах родился[13] близ города Брно (тогда Брюнн) в Моравии. Вырос он в Унтерзибенбрюнн – деревушке близ Вены, в точности такой же глубоко провинциальной, как можно догадаться по ее старомодно-нелепому названию (“Среди семи источников”). Там его отец, бывший школьный учитель, держал ферму, а на досуге обучал своих детей.

В десять лет Эрнста Маха отправили в пансион при бенедиктинском монастыре в Зайтенштеттене в Нижней Австрии. Однако вскоре стало ясно, что болезненному ребенку не по силам строгие требования гимназии (одна из разновидностей австрийских средних школ), и так сложилось, что маленький Эрнст вернулся в провинциальный Унтерзибенбрюнн. Ведь отец вполне мог завершить его образование. Поэтому у Эрнста было вдоволь свободного времени, и его отправили подмастерьем к краснодеревщику.

Как-то раз, роясь в отцовских книгах, любознательный подмастерье натолкнулся на интересное название: “Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука”. Автора звали Иммануил Кант. Это был переломный момент, как часто и с нежностью вспоминал Мах. По его словам, “пятнадцатилетний мальчик жадно проглотил эту ясно написанную и относительно доступную книгу. Она произвела на него колоссальное впечатление, избавила от юношеского наивного реализма, разожгла аппетит к теории познания и благодаря влиянию метафизика Канта избавила от всякого желания самому заниматься метафизикой… Вскоре я отошел от кантианского идеализма. Еще мальчиком я понял, что «вещь-в-себе» – ненужное метафизическое изобретение, метафизическая иллюзия”[14].

В дальнейшем именно страстное неприятие Иммануила Канта сплотит всех мыслителей из Венского кружка. Впрочем, идеи этого прусского философа никогда не пользовались особой благосклонностью среди венцев. Как едко заметил Отто Нейрат: “Австрийцы придумали, как обойти Канта кружным путем”