Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки - страница 4

Шрифт
Интервал


. Стоило мне открыть книгу, как меня просто ошеломило обилие фотографий людей и мест, репродукций писем, обложек, чеков, билетных корешков – чего там только не было! Не книга, а потрясающий исторический музей. Я не мог дождаться, когда удастся ее прочитать. Между прочим, мне предстоял творческий отпуск, и я планировал провести первые полгода в Вене, так что перспектива погрузиться в венскую интеллектуальную историю особенно манила меня.

На то, чтобы проштудировать книгу от корки до корки, у меня ушел примерно месяц. При этом я многое узнал о Венском кружке, его интеллектуальных корнях и достижениях. Естественно, я был уже знаком с теоремами Курта Гёделя о неполноте, однако обнаружил, что среди множества разнообразных творений Венского кружка было и применение графических изображений в коммуникации, первопроходцами которого были Мари и Отто Нейрат, и теория размерности – гениальное изобретение Карла Менгера, и новаторские идеи Ганса Гана в области функционального анализа, и загадочные заявления Людвига Витгенштейна, и фундаментальные идеи Карла Поппера о фальсифицируемости в науке, и героические попытки Рудольфа Карнапа объединить все науки логикой.

А еще я узнал гораздо больше, чем хотел, о страшных потрясениях, постигших всю Восточную Европу во времена этих интеллектуальных достижений. Само собой, эти катаклизмы не обошли стороной никого из участников Венского кружка, привели к хладнокровному убийству его главы и в конечном счете вынудили большинство членов кружка бежать из Австрии. Разумеется, именно поэтому Карл Зигмунд дал своей книге подзаголовок “Точное мышление на грани гибели” (или примерно в этом духе).

Читая книгу, я оставлял на полях массу всевозможных карандашных пометок. По большей части это были буквальные переводы немецких слов и выражений, но иногда и соображения, как красочно и образно передать эти мысли по-английски. Зачем я делал для себя все эти пометки? Дело в том, что, прочитав главу-другую, я вдруг понял, что мог бы перевести книгу на английский, пока буду жить в Вене. Что может быть лучше, чтобы основательно прочувствовать венский дух? Я уже перевел на английский несколько книг, но еще ни разу не переводил с немецкого. К счастью, я знаю немецкий вполне прилично, поскольку учил его в колледже, а потом, в середине семидесятых, уже студентом-старшекурсником, некоторое время изучал физику в Регенсбургском университете, где читал немецкие романы, часами разговаривал с немецкими студентами и преподавателями и даже сам вел лабораторные занятия по-немецки. Прошло сорок лет, и немецкий у меня, конечно, слегка заржавел, но еще годился в дело. Можно ли найти более удачный способ возобновить старое знакомство с немецким языком, чем перевести эту книгу на английский?