Вскоре была предпринята первая попытка штурма после предварительной артподготовки. Атака захлебнулась почти сразу же. Бургунды поняли: Гаттинара – крепкий орешек, простым наскоком её не возьмёшь. Перевязав раны и похоронив погибших, через несколько дней попытку повторили. На этот раз бургунды проявили большее упорство. Осаждённые метко отстреливались из луков, аркебуз, бландербасов[26] и метательных машин, атакующие сыпались со штурмовых лестниц как горох.
Потери были значительны. Бриганда отважного капитана Ла Гитэна погибла полностью вместе с командиром. Ряды наёмников существенно поредели. Среди бургундов зрело недовольство. Де Монферай прекрасно понимал: ещё два-три подобных штурма и воевать будет некому. Виконт Понтремоли берёг своих людей, предоставив бургундам свободу действий. Для него главное – взять Гаттинару. На войне всё просто, но самое простое всегда в высшей степени трудно.
После недели пребывания бургундов под Гаттинарой прибыл сам князь с личной свитой. Он возмущался положением дел, сетовал на то, что зря платит наёмникам, поскольку от них нет никакого толка. Понтремоли пытался возразить:
– Ваше сиятельство! Стены города непреступны, наши фальконеты и бомбарды бессильны перед их толщиной. И так погибла едва не половина бургундов.
– Я не желаю ничего слышать, виконт! – раздраженно отвечал де Монферрай. – Если вы не овладеете Гаттинарой через неделю, то я конфискую всё ваше имущество и земли. И поверьте, вы никогда не получите от меня ни одной инвеституры[27].
Понтремоли был в отчаянии. Выход он видел только один – пойти на приступ вместе с наёмниками и погибнуть, чтобы избежать позора.
Капитан де Флок пребывал в удручённом состоянии: он потерял половину людей. Хорошо хоть Ла Гир, Ксентрэй и Кастельмар остались живы.
– Если так пойдёт и дальше, мы все здесь передохнем. Будь прокляты стены Гаттинары, сколько людей полегло! – возмущался де Флок. При втором штурме стрела попала ему в правый наплечник, распорола кожу плеча. Аделина меняла повязку каждый день, и рана постепенно затягивалась.
– Чтоб они рухнули, чёрт бы их побрал! – поддержал его Ла Гир. Люси протянула ему чашу вина. Он жадно припал к ней, постоянно чертыхаясь.
– Да, точно. Рухнули… А это мысль! Надо, чтобы стены рухнули… – задумался Шарль.
– Ха-ха! Тогда нам придётся ждать землетрясения, – засмеялась Аньез.