! А на церемонии подобной важности и значимости требовалось присутствие и царицы, и малолетних наследников.
Когда Аменхотеп, облаченный по столь торжественному случаю в белые одежды, приблизился к покоям отца, то сразу же увидел толпящихся у дверей сановников, среди которых заметил и советников – первого и второго. Благодаря завидным росту и стати на фоне собравшихся особенно выделялся министр Хану. После вступления на трон Аменхотепа сей господин искренне рассчитывал на получение вожделенной должности чати, ибо не сомневался в душе, что новый фараон, приступив к правлению царством, первым делом отправит сторонников отца на покой и освободит тем самым лакомые посты и должности исключительно для своих людей, к коим не без основания причислял и себя.
Стоило Аменхотепу окинуть пеструю толпу царедворцев снисходительно милостивым взглядом, как все тотчас пали ниц перед «восходящим солнцем» Египта.
Согласно своему статусу царица Тея не имела права являться на какое бы то ни было мероприятие раньше супруга, но сей факт, по правде говоря, не особо ее и удручал: напротив, именно благодаря этому обстоятельству она могла уделять своему туалету самое тщательное внимание.
Но вот наконец появилась и Тея – в сопровождении свиты прелестных девушек, услугами которых не гнушался время от времени и сам Аменхотеп. Не смотря даже на то, что имел, помимо жены, еще и нескольких наложниц. Одна из них, в частности, родила ему дочь Кийа, которая по возрасту была почти ровесницей Эхнотепа.
Когда двери покоев Тутмоса отворились, первым вошел Аменхотеп, за ним – Тея, следом – сыновья и дочери, затем – сановники в соответствии с их иерархическим положением при дворе. Вконец обессилевший старик-фараон по-прежнему пребывал на своем ложе. Голова его неподвижно возлежала на подушках, набитых размягченным хлопком.
Тутмос, старший внук умирающего фараона, отвел глаза и невольно обратил внимание на небольшую фреску, расположенную над изголовьем деда: на ней были изображены витиеватые иероглифы. Первая строка означала личное имя старого фараона, вторая – его тронное имя. Маленький Тутмос вдруг отчетливо осознал, что совсем скоро эта фреска исчезнет и на ее месте появится другая – с именами его отца, Аменхотепа III.
Согласно ритуалу, принятому в подобных случаях, Аменхотеп воссел в кресле, установленном в центре покоев. По правую руку от него расположилась Тея, по левую – разместились дети: сыновья Тутмос и Эхнотеп и дочери Сатамон и Бакетамон. Позади кресла Аменхотепа замерли, вытянувшись в струнку, хранитель печати (по совместительству – главный писарь) и молодой нубиец, носитель царского опахала. Маленькая Кийа вместе со своей матерью-наложницей стояла чуть поодаль, в рядах сановников.