– Добромысл, прости меня.
– За… – не успевает спросить он.
Я ударяю его обухом чекана по голове, и он падает на траву, потеряв сознание.
– За это, – отвечаю я. – Ты никогда не умел уходить от удара исподтишка.
После этих слов я бегом направляюсь в лес за своей сестрой.
«Кровь, кровь, где кровь?», – всё время повторяется у меня в голове.
Бегу я лишь по, едва находимым, освещаемым лунным светом кровавым следам, оставленными этими чудовищами на траве и стволах деревьях. А в перерывах, когда я ищу следующий след, мой внутренний голос говорит мне: «Это ловушка», но я заглушаю его, не даю ему вырваться и остановить меня. После бездумной беготни, единственной целью которой было нахождение кровавых следов и дальнейшего преследования, я останавливаюсь. Следы пропадают в десяти аршинах от поляны с едва проросшей травой, купающейся в серебряных лучах лунного света.
– Попался, – говорит кто-то за моей спиной.
Тут же я ощущаю сильный толчок в спину, от которого взлетаю сажени на три так точно. От толчка я на мгновение теряю сознание, а когда прихожу в себя, то замечаю, что уже пролетел все деревья и стремительно приближаюсь к земле. Доверившись своим внутренним чувствам, принимаю нужное положения тела, благодаря чему не падаю лицом о молодую траву, а приземляюсь на четвереньки, отбив себе руки и ноги.
Жив. Я жив. О боги как же тело трясётся, ноги да руки еле сгибаются – я ничего не сломал, значит, это вспышка страха сковала моё тело. Надо быстро что-то сделать, нужно придумать, как выйти из этого оцепенения.
На ум мне приходит лишь один способ. Я вынимаю кинжал из ножен – делаю себе порез на левой руке тем самым, причиняя себе боль: приводящая в чувство тело. Как только клинок разрезает мою кожу, я начинаю двигать своими пальцами совершенно без всяких усилий. Очень скоро ко всему моему телу возвращается подвижность. Я без усилий поднимаюсь и смотрю в ту сторону, откуда меня так сильно толкнули.
Там я вижу трёх человек, одетых в чёрные одеяния, у всех мертвенно бледная кожа. Пусть я не вижу их глаз, я но чувствую исходящую от них тьму и холод.
Упыри.
– Порезал себе руку, дабы отойти от оцепенения. Умно, – говорит первый из них.
Второй возникает передо мной, хватает меня за горло и поднимает над землёй с такой скоростью и силой, что мой кинжал выскальзывает у меня из руки. Я хватаюсь за его мертвенно бледную холодную руку, стараясь освободить свою шею, но мне никак не удаётся. Я смотрю на его лицо, и мои очи расширяются от удивления. Карие глаза, нос как у дятла, короткие жёлтые волосы, неповторимые черты лица шестнадцатилетнего мальчишки.