– Вам необходимо, – преодолевая замешательство, сказала Иш Цак, – перерисовать эти картинки.
– Но это же… – потрясенно выдавил Хун-Пек, – это же боги. Их могут изображать только…
– Ты хотел сказать: ЖРЕЦЫ!
В видневшейся сквозь вход галерее плясали красноватые клинки лучей заходящего солнца. Темная фигура перечеркнула светящиеся линии. На пороге появился Каналь-Кан. Странно, что никто не услышал звука его шагов.
Жрец скрестил руки на объемистом животе. Шевельнулась пятнистая шкура ягуара на жирных плечах. Головной повседневный убор из пышных разноцветных перьев грозно колыхнулся. Каналь-Кан оглядел собравшихся мрачным взглядом. Ладонь его крепко стиснула древко ритуального копья. Сверкнули грани черного полированного наконечника.
Ребятишки испуганно сгрудились в углу.
– Сейцас ударит копьем, – еле слышно прошептал Хун-Пек на ухо Ах-Яшуну, – ведь именно так он убил прежнего Верховного Жреца Лакам-Сака…
– О чем это вы там шепчетесь?! – голос Каналь-Кана гулко прозвучал в небольшом помещении.
По галерее прокатилось раскатистое эхо.
Мальчишки испуганно попятились к стене.
Иш Цак мельком взглянув на испуганных ребятишек, закрыла их своим телом.
– Ничего особенного, – произнесла девушка, – мы занимаемся обучением детей города. Из них должны получиться… хорошие писцы.
Каналь-Кан смерил ее гневным взглядом.
– А почему ты решила, что можешь заниматься с черными людьми? – грозно вопросил Верховный Жрец, – И извещена ли об этом владычица Иш-Сак-Кук?
Иш Цак нервно переплела пальцы рук.
Жрец мрачно усмехнулся.
– Значит, владычица все-таки ничего не знает.
– Я знаю, – громкий голос К’инич-Ханааба прервал тираду Каналь-Кана.
Молодой правитель, решительно обойдя объемную фигуру жреца, вошел в комнату.
Глаза Верховного жреца полыхнули гневом.
– Ты сам… и твоя спутница…
– Лучше помолчи, жрец, – резко перебил Пакаль.
– Ты еще пожалеешь, – прошипел Канал-Кан.
Он развернулся и стремительно покинул школьное здание.
– Ну-ка, повтори, что ты рассказывал Ах-Яшуну, – строго проговорил Пакаль, усаживаясь на циновку.
Поодаль стопкой лежали заготовленные для занятий приспособления для письма. Пакаль рассеянно перебирал тростинки кисточек, пытливо вглядываясь в лицо мальчишки.
Хун-Пек затравленно огляделся по сторонам. В глазах его появился страх.
Солнечные лучи чертили на плитах пола изломанные линии сквозь неплотно задернутые занавески входа. Столбики пляшущих пылинок светились в легком полумраке помещения.