«Не зря же говорится, что работа учителя затягивает, – вспомнила она свое впечатление о самых первых днях в школе, – сначала страшно – словно к тиграм в клетку, а потом…»
Она вновь оглядела учеников.
Но куда все же могли подеваться те двое?
С самого первого занятия Александре казалось, что именно они должны бы достигнуть наибольших результатов в процессе обучения.
Но где они теперь?
И Павел ушел. Наверняка, опять ушел тренироваться с бойцами Ах-Холома.
Шумно переведя дыхание, Иш Цак заглянула в рисунки учеников.
В этот момент раздались поспешные шаги босых ног. В комнату стремительно вбежал Ах-Яшун. Мальчишка тяжело дышал после быстрого бега.
– Прошу прощения, – выкрикнул мальчишка, – я помогал отцу в мастерской.
Он смущенно торопливо обтер запачканные глиной ноги. Ах-Холом с крайне озабоченным видом устроился на циновке. Рука мальчишки выхватила верхний листок бумаги из приготовленной стопки. Кисточка решительно плюхнулась в баночку с краской.
Ах-Яшун, высунув от усердия язык, принялся за работу. Иш Цак с удивлением заметила, как под кистью мальчишки появляются вполне узнаваемые воины, напавшие на город ночью. Те же звериные костюмы, то же сжатое в руках оружие. Разве что на картинках все они оказались изображенными сидящими.
– Кто это у тебя? – задала вопрос Иш Цак.
– Это… это… ночные нападавшие.
– Но Иш-Сак-Кук запретила рассказывать о ночном происшествии.
Глаза мальчишки округлились.
– Как это, запретила?
Внезапно стало так тихо, что любой звук, раздававшийся за пределами школьного здания, отчетливо слышался в комнате. Даже самое малейшее дуновение ветерка отзывалось в помещении для занятий шелестом листвы. Пронзительный вопль внезапно проник в комнату.
Сашенька испуганно вздрогнула.
Ребятишки повскакали с мест. Резко отдернулся полог. На пороге появился запыхавшийся Хун-Пек. Грудь его вздымалась в такт тяжелому дыханию.
Чего это они оба так спешили?
– Сидите! – возбужденно воскликнул Хун-Пек, – А там… а там… сам Кукулькан пролетел над городом.
– Врешь! – выкрикнул Ах-Яшун, – такого просто не может быть.
На глаза Хун-Пека навернулись слезы обиды.
– Я… я вру?
Руки мальчишки, сами собой сжались в кулаки.
Ах-Яшун угрожающе выставил вперед кисть, словно оружие.
Еще немного, и приятели сцепились бы, стараясь доказать свою правоту.
– Ну-ка, прекратите, – встала между ними Александра, – сейчас разберемся.