– Ну что с тобой делать? Беги быстро в юрту и мой лицо. В день благодарения мы все должны быть чистыми. И постарайся у спеть к восхождению. – произнесла женщина, потрепав сына по макушке.
– Да, эжи, – улыбнулся мальчик, почувствовав материнскую ласку.
И вскоре он убежал туда, где стояли немногочисленные юрты.
Солнце стояло высоко над горами.
– Пора начинать восхождение. – прозвучал голос вождя небольшого племени.
– Но мой мальчик… Его всё еще нет, – взволновано проговорила женщина.
– Дашима, мы не можем ждать, – ответил ей вождь.
– Но…
– Мне жаль. Но если так уготовано судьбой, то пусть так и будет. Но на следующее поклонение он должен присутствовать и покаяться перед хранителем. А сейчас оставь ему знак, чтобы он не шёл к озеру сердца. Опасно одному проходить через пик.
– Да…
С тяжёлым сердцем Дашима обвязывала лоскуток белой ткани на ветке дерева. Обвязанный лоскуток был знаком для тех, кто отставал в начале восхождения, что бы потом он не смел идти один. Ведь путь к священному озеру было сложно пройти в одиночку.
Сколько таких было смельчаков? И где они теперь они? В землях хранителя. Дашима очень наделась на то, чтобы сын не пошёл вслед за ней, а убежал обратно в юрту и там будет её дожидаться.
* * *
– Эжи! Я помылся! – запыхавшись, проговорил мальчик, прибегая на место сбора.
Какого же было его удивление, когда он никого не обнаружил.
– Неужели они без меня пошли? – раздосадовано проговорил мальчик.
Но вот он заметил тропинку, что была началом восхождения.
«Я сам до них дойду!» – решительно подумал мальчик, направляясь к тропинке, не замечая колыхания лоскутка, что был обвязан на ветке дерева.
* * *
Он устал. Сил идти дальше не было ни каких. Да и серые тучи заполонили собой голубое небо, грозясь вот-вот разреветься. Сильный ветер был в лицо. И сбивал с пути. Но мальчик упорно поднимался, стараясь делать это как можно аккуратнее, чтобы не упасть. И вот, несмотря ни на что он взобрался на этот пик. Но не это он хотел увидеть… Совсем не это…
Мама всегда ему рассказывала, что озеро сердца чище слезы, но сейчас оно таким не выглядело. Он было красным. Кроваво-красным.
Среди людей, от которых остались лишь кости, носилась жёлтая, большая, трёхголовая собака. Этот прекрасный день благодарения для людей, стал кровавым пиром для неё. Она с вожделением вгрызалась в человеческую плоть, блаженствуя от вкуса крови в своей пасти.