Путь к так называемой площадке для пикника у подножия Висячей скалы вел через покосившиеся деревянные ворота. Миранда, набравшаяся опыта в открывании ворот на территории семейного поместья, без спроса спустилась с сидения кучера и ловко управилась с покореженным засовом под восхищенным взглядом мистера Хасси, который заметил, как уверенно двигаются ее тонкие руки, как аккуратно она поддерживает вес ворот одним бедром. Створки распахнулись на ржавых петлях, стая попугаев с криком слетела с дерева и сине-зеленым пятном двинулась на юг, к залитым солнцем травянистым низинам близ горы Маседон.
– Вперед, Моряк… Герцогиня, тише… Бельмонт, что ты такое творишь… Вот дела, мисс Миранда, как будто они в жизни не видели проклятого попугая. – И мистер Хасси, пребывая в отличном настроении, повел пять гнедых лошадей из знакомого надежного настоящего в неизвестное будущее с той же радостной уверенностью, с какой каждый день преодолевал узкий выезд из собственного заднего двора.
Рука человека внесла не так уж много изменений в природу на площадке для пикника – лишь плоские камни были выложены в круг, как место для костра, и поставлен деревянный туалет в стиле японской пагоды. Ручей лениво бежал среди длинной сухой травы, то почти исчезая, то снова появляясь мелкими лужицами. Обед устроили на больших белых скатертях в тени двух раскидистых эвкалиптов, чтобы защититься от солнца. Вдобавок к пирогу с курицей, «ангельскому» бисквиту, желе и тепловатым бананам, без которых не обойтись на австралийском пикнике, кухарка приготовила огромный торт в форме сердца, покрытый глазурью, – Том услужливо сделал для него жестяную формочку. На костре, разведенном из коры и листьев, мистер Хасси согрел два громадных котелка воды для чая и теперь с наслаждением покуривал трубку в тени повозки, не забывая поглядывать на привязанных вдали от солнца лошадей.
Кроме воспитанниц колледжа, на площадке для пикника расположилась только еще одна группа из трех-четырех человек, сидевших под дальбергиями[4] на другой стороне ручья, где крупная гнедая лошадь и белый арабский пони лакомились сеном рядом с открытым экипажем.
– Ну и тишина здесь, просто кошмар, – заметила Эдит, добавляя в чай побольше сливок. – Не представляю, как люди соглашаются жить в деревне. Если, конечно, они не ужасно бедные.