Там, на фотографии, рядом со мной, Цион Шем-Тов с его вечным бунтарством. Цион – король воришек, и надо сказать в его пользу, сладостей нам всегда хватало. Ты вмиг исчезал, и все сразу бросались тебя искать. И ждали – как те старушки, которым ты великодушно предлагал донести корзину и которые до сих пор ждут своего дон Кихота и свои кабачки, и все еще верят в твою добропорядочность.
Хорошо помню Гиля, учителя физкультуры, который просто начертил две линии – 100 и 200 м и сказал: «На старт!». Тогда-то в нас пробудился дух соперничества: кто быстрее, кто лучше? Там, в спортивном зале, мы учились играть в футбол, волейбол и в дворовые игры.
Учитель Ной. Учитель сельского хозяйства и его зеленый сад с полезными овощами: морковью, зеленым луком, салатом и капустой. Каждый день мы выглядывали из окна класса. А как мы ждали ростков, выпалывали сорняки, поливали, окучивали! Постепенно ростки подрастали и превращались в саженцы. По весне помидоры и огурцы давали всходы, а летом мы снимали щедрый урожай невиданной красоты и небывалых размеров.
Интересно, куда исчезали, куда увозились так преданно выращенные овощи? Мы их так и не попробовали. Может, случайно попадали к учителям? Может, к директору Эфраиму или завучу Бен Шахару? А нас кормили сказкой про «Репку». И уж если не попробовать, то хотя бы помечтать о гигантской репке, которую все мы – ученики, учителя и дирекция, тянем под ритмичные выкрики Ноя, учителя-агронома.
Помню и учительницу естествознания в обнимку со скелетом, который она таскала из класса в класс. Человек давно умер и мечтал почить с миром, а мы все рылись в его костях, не давая ему упокоиться. И, наверное, до сих пор другие ученики изучают что-то по его костям, лишая вечного сна. А скелет все ждет, что вознесется душа его, и по нему прочитают ашкаву и кадиш.
Мастерская, где трудились девочки под присмотром учительницы труда. А мы, мальчишки, как ни старались ваять, ничего у нас не получалось. И подавленные, потупив взоры, предъявляли мы свои развалины.
Мы любили поездки на природу, когда приходила весна и из-под земли проглядывали первые ростки. Смоковница лелеяла источавшие ароматы незрелые плоды, благоухал цветущий крестовник. А каким пьянящим был запах апельсиновых бутонов! Как восхитительны были розовато-белые цветы миндаля! И мы, мальчишки и девчонки, распевали хором: «Как зацвел миндаль на опушке, а у Хаима лысая макушка!»