Карелы отличались от финнов – они были бойкими, иногда даже слишком эмоциональными. Эйнари вспомнил, как порой быстро говорили жители Ругозера, Ребол, Лендер, переходя с русского на карельский.
Советская власть или царские наместники? Народ северных районов одинаково равнодушно воспринимал и тех и других, внешне как бы подчиняясь, однако лишь до тех пор, пока чиновники не сильно мешали ему жить. Жители северного края любили простор и расстояния, леса и озера – казалось, они примут и НЭП, и коммунизм, и социализм. Куда больше, чем политика, их заботили приход весны, рыбная ловля, дождливое лето, нерест сига и щуки. Это был свой самобытный мир.
Анна, впитавшая в себя эту стихию и эту природу, не боялась трудностей и лишений, но вовсе не хотела фатально ждать своей участи где-нибудь в Петрозаводске или под Ленинградом. Эта женщина была готова рисковать и действовать, только бы не сгинуть и не пропасть в заключении. А Эйнари? Эйнари – финн, боровшийся за справедливость и равенство, романтик-идеалист, который, тем не менее, хотел жить без страха за свое будущее. Поэтому когда Эйнари рассказал Анне о тайных планах, они оба были готовы к тому, что настало время бороться за собственную судьбу.
***
Завтрак, быстрые сборы. В семь часов утра, едва рассвело, Эйнари, Анна и Костик тронулись в путь. В этот воскресный день в Колвасозеро еще все спали. Давно закончились белые ночи, отошли грибы и ягоды, росла только клюква на болотах. Сколько ее за свое детство насобирали Анна и Эйнари, не счесть.
За спиной у Анны был короб с ягодами. Эйнари набрал клюквы еще в субботу утром. Если наряд пограничников их задержит, то легенда простая – возвращались в Реболы, но решили набрать ягод. Ребенок крутанулся на болоте и потерялся. Стали искать, ходили долго, пока собрались в кучу, заблудились. Правдоподобно? Вроде, да. А если что-то пойдет не так? Эйнари гнал прочь эти мысли, не зря он прошел отличную подготовку и общался в молодости с лучшими разведчиками Страны Советов.
Нож на поясе и револьвер, Эйнари оставил его себе еще со времен Гражданской, на всякий случай. Второй нож припрятан в голенище. Только бы не пришлось всем этим воспользоваться. Хотелось без крови. К тому же Хейкконен понимал, что пограничники тоже не робкого десятка, а с ребенком и женщиной «в обозе» не сильно и повоюешь.