Так или иначе, но ответом на данные разведки об активизации в первой половине июня немцев в приграничной зоне, а также на сообщения о 15 июня как дате вероятного нападения Германии на СССР явились приказы Генштаба о выдвижении глубинных дивизий. Надо полагать, Генштаб исходил из того, что предпринятые им контрдействия были соразмерными и достаточными для того, чтобы нейтрализовать угрозы, выявленные советской разведкой.
Такое решение Генштаба могло быть результатом ошибочного анализа сложившейся ситуации, в результате которого, вероятно, был сделан неверный вывод о том, что активизация немцев в приграничной зоне явилась результатом усиления немецким командованием войск прикрытия. Соответственно в ответ на это Генштаб предпринял, с его точки зрения, симметричное решение об усилении войск прикрытия за счет выдвижения глубинных дивизий.
Здесь нельзя не сказать еще об одной грубейшей ошибке, допущенной разведуправлением Генштаба (РУ ГШ) и сыгравшей громадную роль в трагедии начального периода войны. Дело в том, что с 1 по 20 июня немцы с Запада и с Балкан перебросили к советским границам 44 свои дивизии, а РУ ГШ за этот же промежуток времени зафиксировало увеличение немецкой группировки всего на 7 дивизий. В результате Генштаб фактически прозевал фазу оперативного развертывания вермахта. Именно это обстоятельство явилось основной причиной того, что советское военное и политическое руководство своевременно не приняло решения о начале мобилизации Красной армии и введении в действие планов прикрытия.
Отсутствие информации об интенсивных перебросках немецких дивизий привело к тому, что с 12 по 17 июня ни Сталин, ни военное руководство страны, судя по всему, не были сильно озабочены возможностью нападения Германии на СССР в ближайшие дни. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что после совещания, состоявшегося в Кремле 11 июня, Сталин не встречался с Тимошенко и Жуковым в течение почти недели. За исключением состоявшейся 17 июня короткой и, по-видимому, чисто технической встречи с генералом Ватутиным, Сталин встретился с военным руководством страны только 18 июня.
Судя по последовавшим после этого совещания директивам Генштаба с приказом о переводе штабов ПрибОВО, ЗапОВО и КОВО на фронтовые командные пункты и об их преобразовании в штабы Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов, именно эта тема и явилась предметом обсуждения на встрече военного руководства страны со Сталиным, состоявшейся 18 июня.