– Пять восемьсот за кольцо, – сказал старый.
– Я же с вами на пять договаривался? – сказал Валентин.
– Рамки медлили, видел?
– Но только у яблони же.
– Неизвестно.
– Значит глубоко?
– Не знаю, – сказал старый. – У Елены Ивановны так же было.
– Это вывоз земли, – сказал молодой. – Кубометр за восемьсот.
– Это очень дорого получается, – сказал Валентин.
– Как хотите, – сказал старый татарин. – Мы тоже просто так жизнью не рискуем.
Второй издал глокающий носовой звук.
– Хорошо, завтра, – сказал Валентин. – А землю я сам потом вывезу.
– Как хотите, – сказал старый.
Татары рыли быстро и жадно, маленькими лопатками. Старый рыл, хоть и задыхался, наравне, как молодой. Когда его вытаскивали на кованом ведре, он был весь бледный, с белым лицом, и валился не в тень, а на солнце. Лежал навзничь, как будто сразу засыпал. А в глубине уже рыл второй. Проходили слой глины, скоро должен был пойти песок, а значит и близко вода. Старый поднимал глину на вороте, в том же кованом ведре. Потом оба быстро-быстро бегали с тяжелыми тачками, вывозили далеко за ворота (договорились за пятьсот), а потом оба опять падали – и старый, и молодой – и лежали в отдыхе неподвижно на солнце, как будто спали.
Валентин смотрел в окно, иногда выходил к яме и нетерпеливо заглядывал в глубокий узкий туннель между вырубленных корней старой яблони. Прошли уже слой камней, вынули валуны, они лежали под деревом. Становилось все глубже и глубже. Уже подвезли бетонные кольца. Одно за одним, смешно, как гуси, кольца выстроились по всему участку.
– Что ты смотришь так часто? Там пока ничего нет, – сказал старый.
– Я просто смотрю, – сказал Валентин.
– Ты все время подходишь и смотришь. Когда пойдет вода, мы тебя позовем.
Валентин ничего не отвечал им и улыбался. Он ждал своей воды. Дом был почти достроен. Малиновое железо на крыше блестело. Крышу зашивали другие рабочие. Гремели листами против готовящегося грома. Из-за леса уже надвигалась гроза.
– Накройте баннерами! – крикнул Валентин рабочим. – Все равно не успеете до дождя.
– Какие?
– Вон те, от «митсубиши».
Черное поднималось из-за леса, разворачивая беззвучные зловещие крылья. Черное грозило на флангах, как будто хотело наказать. Как будто виной было нетерпеливое желание Валентина. Вода уже неслась за лесом, вместе с тяжелым ветром. Темнота набухала, кренилась, заворачивалась, тяжело цепляла гнущиеся верхушки деревьев.