– Сейчас глянете, что за перцы, – пообещал Леха (он же – старший опер местного угро капитан Кулешов), проводя Константина по резным деревянным лестницам. – Групповушники, одна койка на троих! Там у них все и случилось!
Большая комната, живописные постеры на стенах, постель… тоже живописная.
– Ну вот, сам видишь.
– Вижу, не слепой, – кивнул Гайтанов, разглядывая тело на койке. Здоровенного парня без всяких признаков одежды, зато с явным признаком насильственной смерти под ребрами слева. Бурые пятна на простыне, эксперт ищет «пальчики», следователь из СУСК[5] пишет протокол осмотра. Типичная 105-я[6], в общем, никакой тебе подследственности органам ФСБ! Даже не «альтернативка»!
– Это кто ж его так?
– Вопрос, конечно, интересный! Мы уцелевших развратников развели по разным номерам, но поют вполне складно. Рекомендую начать с девушки, она хоть выглядит приятней.
Слукавил шельмец – ничего особо приятного в блондинке не было. Опухшие глаза, тушь размазана, руки трясутся. Полный постстрессовый набор.
– Помедленней, не спешите. – Молодой милицейский опер в психологии разбирался плохо, да и быстро писать не умел. – Еще раз: во сколько точно они к вам зашли?
– Да не помню я! Мы спали, на фига нам часы?!
– Тихо, гражданочка, тихо. Орать не надо, а лучше спокойно все расскажите. Так во сколько ПРИМЕРНО они к вам зашли?..
В соседней комнате опер постарше опрашивал вертлявого парня с гопническими манерами.
– …Короче, бля, это… я ему сказал, типа, че ты творишь, козел?! Рамсы, говорю, путаешь, ответить придется! А он как глухой, падла, даже не смотрит, только пикой своей играет!
– Ножом? И что за нож?
– Навороченный, я ж сказал! Вместо ручки крест с «гимнастом», а жало тонкое, типа заточки! И у этого, с бородой, такая же пика! Они чокнутые, я сразу въехал!
Гайтанов «въехал» не сразу. Послушал еще чуток, задал пару вопросов, ощущая конкретный уже азарт. С пергидрольной блондинкой пообщался дополнительно. На убитого взглянул.
– Ну, что скажешь? – Опер Леха нарисовался за спиной как раз вовремя. – Твои клиенты?
– Науке это неизвестно, – ответил майор фразой из старого фильма, черкая в блокноте пометки-каракули. Блокнот был хороший, молескин в натуральной коже – память о столичных вояжах, – а вот ручка подкачала. Простая, пластмассовая. Каракули в таком мезальянсе рождались весьма неразборчивыми, но Гайтанова устраивали. – Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе?.. Будем разбираться, Леха. Спасибо за наколку, сочтемся.