– Почему секретарь? – в поток слов вклиниться было нелегко, и Мирон задал вопрос, когда девушка набирала воздуха для следующей тирады.
– Потому что так одеваются только секретари. Ну знаешь… – она закатила глаза. – Которые работают на яков. Ходят везде в таких вот шмотках из бронированной ткани, а еще таскают везде мечи, спрятанные в зонтики… У тебя есть меч?
– Нет.
– Значит, точно русский. Только тогда у тебя должна быть огромная пушка. У всех русских есть пушки. Покажешь свою?
– Пушки у меня тоже нет.
Чувствуя двусмысленный подтекст последней фразы девчушки, Мирон начал краснеть.
– Так что, на какой факультет ты идешь? Карта студента есть? Нету? Ладно, так уж и быть: провожу тебя в деканат. А то смотреть жалко.
– Я, собственно… ищу одного человека. Профессора Китано.
Мирон еле собрался с мыслями под фонтаном из слов, извергаемых девчушкой в кукольной юбочке. Короткая чёлка и мягкие завитки на шее придавали ей вид совершеннейшего ангела лет тринадцати. Никак не студентки.
– Профессора? – аккуратные, будто нарисованные бровки поползли вверх. – Ну, наверное, тоже можно спросить в деканате. Идём, чего стоишь?
Доверчиво схватив за руку, она потянула Мирона куда-то в лабиринт подстриженных миртовых кустов, за которыми угадывались серебристые, похожие на космические корабли перед стартом, корпуса университета.
Он не стал сопротивляться. В конце концов, так, наверное, проще.
Лабиринт неожиданно закончился на укромной полянке, окруженной древними криптомериями. Газон навевал мысли о бухарском ковре, в пронзительной небесной сини купался жаворонок, а на травке, в кружок, сидело еще несколько девочек. Были они все в клетчатых юбочках, белых носочках и школьных блузках. Только глаза, хирургически расширенные до невозможных размеров, смотрели почему-то совсем не по детски.
Увидев Мирона, девочки поднялись с коленок, отряхнули юбочки и легонько встряхнули руками. У каждой – включая ту, что притащила его сюда – из ладони вырос тонкий клинок. Все острия сошлись у его горла.
– Ну что, гайдзин. Посмотрим, какого цвета у тебя внутренности, – сказала одна из девушек. А затем показала кончик розового язычка и заливисто рассмеялась.