– Ну а как стрелять начали, так в Щелокова сразу и попали, а я успел выскочить с другой стороны… Потом немцы зачем-то по лесу с другой стороны дороги стрелять начали, а я и спрятался в кустах… А как стихло, так я и к машине пошел… Я сумку свою с документами забыл… – И он покосился на командирскую сумку, висевшую у меня на шее.
– Тебя как звать-то? – Я начал испытывать уважение к этому пацану – ему было страшно, его единственного попутчика убили, но он все равно вернулся…
– Але… Алексей, товарищ старший лейтенант.
– Что в машине? Ну, кроме картотеки и дел? – поинтересовался я.
Он начал было отвечать, но закашлялся…
Я достал из чехла, висевшего сзади на поясе, флягу и бросил ему. «Черт, она же пластиковая!» – подумал я, но было поздно пить боржоми. Непривычная легкость фляги не смутила Алексея. Торопливо отвернув крышку, он начал жадно пить. Выхлебав примерно половину содержимого, он с сожалением завернул крышку.
– А у вас курить нету, товарищ старший лейтенант? А то я пять дней ничего не курил… – И он просительно уставился на меня.
– Конечно, минутку. – Я машинально полез в карман, но на полпути остановил руку. «Там же у меня «Данхилл» лежит!» Подумав еще пару мгновений, я достал одну сигарету и, быстрым движением оторвав фильтр и спрятав его между пальцами, протянул сигарету сержанту. Потом как будто что-то щелкнуло у меня в голове, я взял сигарету в рот, прикурил ее, спрятав зажигалку в ладонях, и снова протянул Алексею. Тот торопливо взял ее, с наслаждением затянулся и блаженно прикрыл глаза. «Эк его повело!» – подумал я, но что-то мне подсказывало, что бдительность снижать рановато.
Алексей открыл глаза и сказал:
– Какой табак у вас хороший, товарищ старший лейтенант. Мягкий и ароматный. Я такого никогда не пробовал. Фабрики Урицкого?
В этот момент в ухе у меня заголосило:
– Тоха, это Тотен, справа немцы. Мотоциклы!
Мы сидели в тени полуторки, так что сразу заметить с дороги нас было трудновато.
– Так, сержант, мухой в кузов и замри там. На дороге немцы! – прошипел я, откатываясь в сторону. На мгновение Алексей замер, но, довольно быстро сообразив, что к чему, с трудом встал (ага, не зря я его так сажал – через пять минут ноги у непривычного человека затекают так, что только держись) и полез в кузов.
– Тотен, Арт в канале.