В город на какие-либо развлечения они выбирались крайне редко, даже на летние месяцы все чаще оставались на шаттле, в котором фактически жили. Круг ее общения помимо часто отсутствующего Григория, являли собой Родригес и Илья. Младший Орлиевский, или Номер 2, присоединился к их команде шесть лет назад. Впрочем, Илья был достаточно редким гостем в нерабочее время. Он проводил каждую свободную минуту на кайте или дельтаплане, или испытывал новые лыжи. До последнего спуска он был искрометно веселым жизнелюбивым адреналинщиком, способным развеселить ее и заставить смеяться в голос, что было большой редкостью для Анны. Собственно, на этом ее круг общения заканчивался. Были, конечно, какие-то случайные лица и голоса, но для Анны они словно оделись в один огромный летный комбинезон, и она их не различала.
Любовь к Григорию сначала казалась ей безусловной, так он был хорош в своей улыбке и размахе, а потом стала как-то мельчать, словно изживая себя в скудном пространстве ремонтных доков. Он стал плоско шутить. У него потели подмышки. Он часто упрямо молчал именно тогда, когда необходимо было сказать что-то важное и остроумное. Он принимал непонятные решение и стал как-то особенно неправильно прикасаться к ее телу, так что у нее мурашки шли от отвращения. Чем нежнее он старался провести губами по шее жены, тем более ощутимый спазм подкатывал к горлу, и хотелось заорать и ударить его. И, в конце концов, Анна поняла, что больше не может оставаться с Орлиевским. Ни дня, ни минуты не в состоянии быть рядом с этим сильным, красивым, умным и успешным мужчиной, с которым счастливо жила 10 лет.
Осознание пришло так остро и больно, что она с трудом могла дышать. Просто перехватывало где-то в бронхах, и каждый вздох приходилось добывать как шахтеру. Анна знала, что это паническая атака, но легче от этого не становилось. Общение с мужем превратилось в экзотическую пытку. Он не мог понять, что происходит. Ощущение бесконечной песчаной бури, когда песок, разъедая и царапая все внутренности, забивает тебя изнутри. Жалкий песчаный остаток разваленной любви. Григорий умирал, чувствуя ее нелюбовь и не в состоянии понять происходящего. У Анны же не было для него пояснений. У нее больше ничего для него не было.
Стоя здесь в темноте и наблюдая за мужчинами, она поняла, что очень давно не разговаривала ни о чем, кроме планов и целей полетов. Что она вообще ужасно давно не разговаривала с незнакомыми людьми. Она казалась себе дикой и отчаянно нелепой девочкой – переростком. Усилием воли Анна вытолкнула себя на свет гостиной. Мужчины замолчали.