– Ты расскажешь об этом? Кому-нибудь? – родился новый животрепещущий вопрос.
– Кому? И зачем? – она потуже подвязала воротник, чтобы скрыть следы укуса, но платье по хорошему все равно следовало поменять. Как и мою одежду. В качестве компромисса, мы оба накинули плащи.
– Отцу, например. Или моему брату.
– А что это изменит? – Мила не переставала поражать своей мудростью, – отцу эти знания не пригодятся, а говорить или нет своему брату – решать только тебе.
– Что говорить? – донеслось с порога и тут же переросло в радостный вопль, – ты очнулся!!! Ленс, братишка!!!
Я неуверенно сжал Фела в ответных объятиях, и тот чуть поморщился (неужели от боли?), не переставая радостно посмеиваться.
– Вижу, тебе и правда стало легче. Ты исцелился?!
– Должно быть, Солнце помогло, – отмахнулся я, не зная, что сказать. Конечно, скрывать от брата всю жизнь я не собирался, но сейчас был… мягко говоря, не тот момент. Не сейчас, когда его глаза сияют счастьем. И когда я сам не до конца понимаю, как реагировать на правду о себе.
– Вы должны это видеть! – влетел взмыленный Ахвик, и неизвестно, что бы я вообразил в обычном состоянии, – Стена, то есть метель, исчезла!
Я понял, о какой стене речь – когда оборачиваешься назад к шаманской границе, вьюга за ее пределами стоит как непреодолимая серая стена во все небо.
– Это правда? – не ожидал, что все будет так просто, и чуть не расхохотался – исчезни она днем ранее, ничего бы не случилось, я бы ничего не узнал, – Фел… Федор, твоя сила вернулась?
– Скорее всего, это работа отцовских магов, – улыбка братца чуть потухла. Наверняка, пятой точкой чувствует, какой нагоняй получит от отца. Мать на сносях, а он заставляет весь двор с ума сходить от беспокойства. О Солнце… надеюсь, с матушкой и ребенком ничего плохого не произошло.
А спустя пару мгновений деревянную клетушку помещения озарил свет телепортационного кристалла. Спаси Солнце нас всех. Отец. Никогда не видел его таким – карающим и безжалостным, словно вырванным с поля битвы. В простой воинской одежде, с легким мечом на поясе и луком за спиной, он цепко осматривал все, что попадало под прицел его знаменитых изумрудных глаз, столь редких для снарров.
Испуганным мышонком замер Феликс-младший, и не скажешь, что дофин, Ахвик начинал что-то понимать и согнулся в поклоне, а мы с Милой просто смотрели на императора во все глаза.