Он вскочил с кресла, подошел к экспозиции дикой сельвы, к картонным макетам, среди которых разливался радугой холодный фонтанчик. Профессор огляделся по сторонам, убедился, что никто не смотрит, опустил ладонь в ручеек, изображавший вулканическую реку, и освежил ледяной водой свое лицо.
– Здесь, у редеющей сельвы, на границе с чужим государством генерал Моралес убьет тебя, – прошипел профессор, обращаясь к выдуманному им герою, чьей жизнью он довольствовался прежде. – Не нужен ты мне больше, дорогой Диего, ты угодишь в ловушку, навечно затеряешься в страшном лесу!
Раскачавшись от крика, профессор едва не упал, схватился за края сельвы, разломав несколько картонных деревцев, а в городе будто бы подчиняясь его всплеску эмоций, прогремели раскаты грома и потемневшее внезапно небо озарили молнии, знойный, ленивый вечерний воздух, еще несколько минут назад дрожащий от жары, освежил ветер и стая лисят, поживившись на городском рынке, бросилась, унося запасы краденного в зубах, в сторону леса.
Пышные лисьи хвосты мельтешили под ногами прохожих, бегущих к автобусной остановке у завода резины, оставили несколько волосков золотистой шерсти на липком берегу у вонючего ручья заводских стоков, потеряли еще немного шерсти от внезапного нападения живущих на окраине ворон, уже по лесному больших, желавших отобрать краденное с городских прилавков, и наконец успокоились, в тени деревьев лесной чащи.
Лес был здесь еще одноярусный, и не такой влажный, как в глубине сельвы, под низкорослыми деревьями кустились папоротники, корни которых шуршали от красных муравьев. Лисята стали полукругом, глядя в глаза друг дружке и улыбаясь, краденое лежало в куче посередине. Один из них, крупнее и старше прочих, едва слышно заскулил и остальные весело включились в песнь победы, кроме самого младшего лисенка, темношерстного, глаза его заискрились страхом и резкий рык привлек внимание вожака. Стая тут же замолкла, прислушиваясь к лесным шорохам. Вожак прижал ухо к шуршащей листве, все напряженно наблюдали за ним, за глазами его, растущими от гнева, за ощерившейся пастью. Поднял голову и зарычал на лисят. Страшную весть принес шепот листвы, к ним приближался и быстро крупный зверь!
Схватили зубами, что получилось, случайно порвав и рассыпав несколько пачек с вяленым мясом и чипсами, и бросились бежать, сквозь ветки, бьющие по лицу, по скользящему, жирному мху, а зверь все ближе, слышно уже, как рвется под когтями его листва. Вожак сменил направление, бросился к звуку шумящих ручьев, стекавших из под корней обросших цветами деревьев, затем вновь повернул в самую чащу. Зверь немного отстал, но опять развернул всех вожак и сделал еще круг возле точки сбора, известной всем ранее, места, где заканчивалась жизнь лисят и начиналась совсем другая.