– Какая же я девица? Была девицей, да красавицей, а теперь уж избушка на курьих ножках от моей былой красы осталась. Глянь-ка, суставы никудышние стали. Не мнусь я и не гнусь. А если и делаю работу по дому, то с таким трудом, и с такой болью, что хоть волком вой. Да и ты, Матвей, зови меня попросту – Нютой, али Силантьевной, как тебе понравится.
– Ну вот и хорошо, что мы познакомились. Нюта, девица ты всё равно для меня, – молвил Матвей. – Мне годков-то уж поболе чем тебе. Уж месяца три назад как девяносто три мне исполнилось.
– Да быть того не может, – воскликнула Анна Силантьевна. – Тебе от силы шестьдесят. Хотя и выглядишь ты дедом, но это твоя борода тебе возраста добавляет.
– Не будем, Нюта, о возрасте говорить, не за тем я пришёл. Я же говорю, что двор твой меня кликал. Звал, манил, говорил: Зайди, Матвей, есть надежда на то, что сможешь помочь человеку выздороветь.
– Ну, мил человек, ты меня не перестаешь удивлять. Не видала ещё дворов говорящих, зовущих прохожих странников на помощь. Ну, раз ты здесь, то значит и такие чудеса случаются. И чем же ты мне помочь можешь?
– Помогу тебе тем, что знаю сам. Да непонаслышке знаю, а на себе испытал болезнь ту, что тебя сейчас мучает. Настрадался я, с лихвой хватило мне. Раньше и передвинуться не мог более чем на метр без посторонней помощи. А теперь вишь как хожу да прыгаю.
Дед вышел из-за стола подпрыгнул и присел, ударив, как в русском танце, себя по стопам. И пустился по кругу в пляс. Сделав два круга у печи, дед вновь присел к столу.
– Да ты кудесник или враль никак? А? – прищурилась Анна Силантьевна.
– Ну коли надобно тебе не верить людям, то не верь, Нюта.
– Верю, верю тебе, Михалыч. Верю тебе, родимый. Прости меня, глупую. Прости. Не хотела обидеть. Но просто до сих пор не верится мне, что такое чудо возможно. Не буду тебя боле перебивать, расскажи мне толком, чем помочь мне задумал, да как. И как двор тебя мой манил.
– Ну что ж, Нюта, слушай.
Лет двадцать тому назад приключилась со мной та же беда, что и тебя сейчас одолевает. Болезнь суставная замучила донельзя. Вначале потихоньку подкрадывалась, незаметно, исподволь. То один сустав поболит, то другой прихватит. То спину заломит, то колени не согнуть никак. И боль адская была. Кое-как врачи мне помогали. Таблетки, уколы, мази, примочки, компрессы. Надолго лечения такого не хватало. Болезнь стала править моим телом, а не я. Я стал подчиненным болезни. И в один из дней отвезли меня на неотложке в больницу, не смог я сам с кровати встать. Благо еще работал тогда, так на работе меня хватились, да пришли ко мне. А я как младенец лежу, встать не могу. Всё тело, все суставы будто огнём жжёт, боль нестерпимая.