– Ладно. Всем удачи и приятного
аппетита. Тебе, Тит, особенно удачи. Ещё увидимся. Не кисни.
Тит не ответил, лишь продолжил
пялиться в тарелку. Я отнёс поднос на мойку и подсел к своим
сокамерникам.
– Что, решил с нами не сидеть, а
поболтать с непонятными бандитами? – спросил Зигмунд.
– Там парень был интересный, – сказал
я. – Так что, вы доели?
– Ещё двадцать пять минут на обед
осталось, – ответил Харман. – Ты в камеру торопишься?
– Да, хочу поспать. Ладно, приятного
аппетита, пойду отдыхать.
И я отправился в камеру. Нужно было
хорошенько выспаться, чтобы быть готовым к побегу в любую секунду.
Остальное было не важно.
Я просто верил. Верил, что смогу,
надо было лишь подгадать момент. Именно поэтому я впервые проснулся
в хорошем расположении духа, даже несмотря на то, что лечь спать
пораньше не вышло: каша в голове из смерти Пети и истории Тита
долго не давала покоя. Но и проснулся я, впрочем, достаточно
поздно.
Нет, не подумайте, хорошее
расположение духа – это не то, чтобы я преисполненный счастья
вскочил с нар и стал плясать. Просто у меня появилась надежда. Она
смешивалась в странный коктейль со страхом и отчаянием, но всё-таки
была.
Само собой, в этой тюрьме нет дня
открытых дверей. И никто просто так меня бы не выпустил. Это было
бы слишком просто. Но мне давали возможность самому пробить эти
двери.
Когда я проснулся, все ещё отдыхали.
Вилберт не спал: просто лежал и смотрел в потолок.
– Сегодня кто-нибудь сражается? –
спросил я, вставая с уже привычных жёстких нар с такой же привычной
болью.
– Ага, – ответил Вилберт. – Йохан и
Ганс. Но так уж получилось, что Йохан выйти на бой не сможет.
Момент тишины. Вчера Йохан умер на
арене, а сегодня Вилберт уже иронизировал на эту тему.
– Можешь отдыхать. В расписании тебя
сегодня нет.
Дверь открылась, и, как на заказ,
зашёл ублюдок в погонах.
– Лаубе! Вернер! Готовность –
двадцать минут после завтрака!
– Я? – недоумевающе переспросил
я.
– Ты здесь другого Вернера видишь? –
парировал мой не очень вежливый собеседник.
– Но меня же нет в расписании!
Он сверлил меня взглядом.
– Один доброволец решил не явиться на
бой. Зрители в бешенстве, бой перенесён, а ты выйдешь на
замену.
Вигил вышел. Я остался сидеть на
нарах в смешанных чувствах.
– Видимо, сильно ты кого-то напряг
своей выходкой, – сказал Вилберт. – Так-то у них полтюрьмы
сражается один-два раза в неделю, даже реже, бери – не хочу. А тебя
четвёртый день подряд дёргают. Принято ставить гладиаторов не
больше трёх раз в неделю, а то измотанный боец шоу не покажет.