«И на кой
чёрт мне сдался год? Для античности здесь многовато машин и
мобильных».
Месяц
совпадал, а за ним следовал, очевидно, год: «MMDCCLXXIIAUC». Моих знаний в
области римских цифр пока хватало лишь на то, чтобы понять, что
сейчас две тысячи сколько-то там второй год.
«AUC– это что такое, интересно? По логике,
наверное, что-то типа «нашей эры». Если здесь, конечно,
летоисчисление от Рождества Христова, что не факт. Две тысячи?
Похоже, что вариант с будущим, в котором Рим стал независимым
государством, отпадает. Если только это не произойдёт в ближайшие
годы, что очень маловероятно. Ну или если они не взяли какую-то
совсем неочевидную точку отсчёта».
Я немножко
отвлёкся, но паника стала возвращаться.
Что делать,
если оказываешься в другой реальности? К такому никто не готов, и
плана вменяемых действий просто нет. Так что мне оставалось лишь
щипать себя в надежде, что я сплю – было больно. Впрочем, кто
сказал, что во сне нельзя испытать боль? Книги да кино?
«Только бы
проснуться поскорей…»
Но для сна
всё выглядело слишком реальным и осязаемым.
–Эй, ты! – раздалось у меня за
спиной.
Я
повернулся и увидел человека в чёрной форме. Незнакомая символика,
никаких надписей, но, очевидно, это была форма. Тем более, я
заметил на ней погоны с двумя орлами.
–Прошу предъявить документы, – сказал
он.
–Ты кто? – спросил я. В латыни
множественное число в отношении одного человека не употреблялось.
Вопрос был лишь в том, применимо ли это к современному мёртвому (но
живому) языку. Так или иначе, я предпочёл выглядеть бестактным,
нежели идиотом.
–Тессарий корпуса вигилов Марк Домиций
Скавенгер, – спокойно представился он. – Тебе придётся пройти со
мной.
«Какие ещё
вигилы? Чёрт его знает, но выглядит и говорит он как полицейский»,
– подумал я.
–А что я сделал? – стал я недоумевать.
Ответом был сильный крепкий захват. Из стоявшей рядом служебной
машины, которую я заметил только сейчас, вышел ещё один блюститель
закона, и вместе они усадили меня на заднее сиденье. Через
мгновение машина уже тронулась. Попытки выяснить что происходит
оказались безуспешными: в ответ они лишь молчали.
Что вполне
предсказуемо, меня привезли в участок и затолкали в кабинет к
местному участковому. Это всё, конечно, условно, ведь я так и не
выяснил, как они здесь называются, но выглядел этот полный мужик
лет сорока главным вигилом на районе. Кабинет был оформлен не иначе
как в стиле минимализма: бежевые стены, окно, один шкаф, деревянный
стол посередине, вокруг которого стояли два стула. На одном из них
сидел мой будущий собеседник, на другой усадили меня.