Но это редко, как правило, такая точность невозможна. Необходимо под благовидным предлогом задержать людей, не сообщая им о случившемся. Пусть убийца думает, что тело еще не нашли. У вас, наверное, стоят тут видеокамеры?
– Конечно, – медленно произнес Филипп. – Володя, добудь записи, все, в особенности из гримерок.
Меня охватило возмущение.
– Вы подсматриваете за артистами?
– Исключительно в целях безопасности, – влез в беседу дядя Миша.
Я сделала шаг к Верещагину.
– Я говорю не об этической стороне вопроса! Камера в уборной Риши запечатлела убийство!
– Нет, – промямлил Корсаков.
– То есть как «нет»? – процедил хозяин.
– «Алмаз» опять подвел, – почти шепотом сообщил Владимир.
Брови Филиппа поползли вверх.
– Босс, я же предупреждал, – зачастил Корсаков, – «Алмаз» ненадежная система.
Верещагин молчал, и оттого, что он не произносил ни слова, у меня по спине забегали мурашки. Владимир Михайлович тоже испугался и заговорил еще быстрее:
– Многие люди желают за ваш счет заработать. Вениамин Юркин, ну тот, что посоветовал установить новую систему наблюдения, впарил самый дорогостоящий вариант. Шеф, вам понравилось, что любая машина, минующая ворота, приводит в действие датчик, и охрана знает, когда какой автомобиль въехал или выехал со двора. Не спорю, прикольная штука. Но камеры дерьмовые, и установка лажовая. То у нас кухня вне зоны видимости, то гараж. Я же вам докладывал!
– Докладывал, – эхом повторил Филипп.
– Босс! – перепугался Корсаков. – Вспомните! Я сразу, как только увидел Юркина, предупредил: «Не нравится мне «Алмаз», не доведен до ума».
– Остановись, – приказал Верещагин. – Записей нет? Так? Камеры сегодня не работали?
– Да, – вынужден был признать главный охранник.
– И это делает Михаила Степановича одним из основных подозреваемых, – не утерпела я.
– Ты что себе позволяешь, писака хренова? – взвизгнул Владимир.
Увы, начальник охраны не мог похвастаться умением держать себя в руках. Очень он мне не нравился. Почему? Ну, во-первых, Корсаков уже один раз наорал на меня, во-вторых, просто он мне не симпатичен, поэтому я злорадно договорила:
– Интересное совпадение. Михаил Степанович находится за кулисами, камеры не работают, а его сын отлично осведомлен о сбое в системе наблюдения. Сомневаюсь, что младший Корсаков носился по особняку с воплем: «Люди, у нас сегодня отсутствует контроль за служебными помещениями театра». А вот с папой он мог поделиться этой информацией.