– Здравствуйте, товарищ Леонов! – ответил на приветствие он и, переведя взгляд на молодого, сказал: – И вы, товарищ, здравствуйте!
Взрослые переглянулись, тот, что помоложе, широко заулыбался и в свою очередь поздоровался с мальчиком. Затем обратился к пожилому со словами:
– Вот видишь, Аполлинарий Митрофанович, мальчишка-то наблюдательный, сразу признал в тебе всеми любимого артиста. – Затем он перевел взгляд на Аристарха и с сожалением в голосе заявил: – Ты ошибаешься, малыш, это не Евгений Леонов, а, как ты, наверное, уже успел догадаться, совсем другой человек. Просто очень похож внешне, и голоса у них почти одинаковые.
– Да я понимаю, – засмущался Аристарх. – Прошу прощения, товарищ Аполлинарий Митрофанович. – Затем после небольшой заминки выдал: – Только, товарищи, попрошу не называть меня малышом. Мне уже десять лет, и я уже почти что взрослый.
В ответ мужчины громко, но совсем не обидно рассмеялись. Хорошенько повеселившись, тот, что был помоложе, смахнул тыльной стороной ладони невольную слезу с уголка глаза и вновь обратил свой взор на воспитанника интерната.
– Извини, Аристарх, действительно, ты человек взрослый. Обещаю, что больше никогда не стану называть тебя малышом. Лучше давай-ка для начала познакомимся. Этот пожилой на вид мужчина, здорово похожий на артиста Леонова, на самом деле Невструев Аполлинарий Митрофанович, или просто Митрофаныч, а меня зовут Владимир Викторович Сысоев, для тебя – Володя. Кто мы и для чего здесь, ты узнаешь чуть позже. А пока я хотел бы тебя попросить сесть вон туда. – Он указал рукой на стоявший у стены обычный стул с изогнутыми ножками и дерматиновой обивкой сиденья и спинки.
– Слушаюсь, товарищ Владимир Викторович! – отчеканил Аристарх и едва ли не строевым шагом направился к указанному стулу.
На что взрослые обменялись быстрыми взглядами, а Аполлинарий Митрофанович недовольно пробормотал:
– Ох уж мне эти отставные вояки, даже детский приют норовят в казарму превратить. Это же надо отчебучить: «товарищ Владимир Викторович». Непременно поставлю вопрос перед Владыкой об искоренении порочной практики пристраивания армейских дуболомов на теплые места. Как там, Вовчик, «пусть пироги печет пирожник». А этих, с позволения сказать, воспитателей на версту не подпускать к малым деткам, ну ежели только на должности военруков и трудовиков.