– Хорошо, любимая, тогда я одеваюсь и иду к вам.
Через минуту Ярослав Витальевич в небрежно наброшенной на плечи овчинной дохе топал по двору.
В этот момент сидевшая на пассажирском кресле тонированной иномарки девушка открыла до этого зажмуренные глаза и обратилась к напарнику:
– Объект в зоне досягаемости. Можно приступать к операции.
– Понял, – кивнул головой молодой человек. – Перехватываю контроль над животным.
Ярослав Витальевич не успел преодолеть и половины разделявшего его с псом и супругой расстояния, как Цезарь насторожился, поднял на приближавшегося мужчину подслеповатые глазки, с шумом втянул в себя ядреный от легкого морозца весенний воздух и молча бросился навстречу хозяину.
– Цезарь! Мой дорогой друг! Верная псина! – радости Ярослава Витальевича не было предела.
Однако вместо того, чтобы, добежав, как обычно, остановиться и начать ластиться к своему повелителю и богу, пес прыгнул на грудь человека и вцепился мощными зубами ему в лицо. Не ожидавший подобного оборота хозяин опрокинулся на спину, а Цезарь тем временем продолжал своими страшными зубами терзать человеческую плоть.
Сбежавшиеся на громкий крик перепуганной насмерть женщины охранники пристрелили взбесившегося хозяйского любимца, но пострадавшему это помогло мало. Через полчаса Ярослав Витальевич Громов – несостоявшаяся надежда российского истеблишмента – скончался в страшных муках от полученных ран.
Выйдя из транса, водитель иномарки лишь молча кивнул сидящей рядом девушке, после чего повернул ключ в замке зажигания и неспешно покатил в направлении КПП.
Неожиданно овдовевшая женщина недолго оплакивала горячо обожаемого супруга. Несмотря на то что помимо нее нашлось немало претендентов на наследство олигарха, свое она отстояла. Вскоре она, как утверждают злые языки, выскочила замуж за одного из бывших охранников своего покойного супруга и, превратив недвижимость в твердую валюту, вместе с новым мужем покинула страну.
На след Твари я наткнулся на второй день своего пребывания в Златогриве. Сложно поверить, но целые сутки целенаправленных поисков ничего не дали, а тут вдруг нате вам – толпа народу и мертвый мужчина на асфальте, или почти мертвый, но самое главное – четкий, характерный след «дикого». Вот удача-то!
Уверенно раздвинув зевак, я подошел к трупу. Синюшное, искаженное страшной гримасой лицо, руки сложены на груди. Любой врач на моем месте, скорее всего, констатировал бы смерть от инфаркта. Но я-то не врач и должен приложить все возможные усилия, чтобы спасти пострадавшего, хоть на шее у него имеется небольшое, но заметное покраснение – явное свидетельство того, что непосредственно перед смертью человека Тварь вошла с ним в тактильный контакт.