К западу от Востока. К востоку от Запада. Книга первая - страница 5
Меньшая же часть «проезжих» направляется в другую сторону – в Кремль.
Вот уж где ничего почти не изменилось со времён моего первого посещения. Разве что вызолоченные двуглавые орлы вновь слетелись на карниз Большого дворца.
Соборы кремлёвские прельщают скорее своим положением, нежели какой-то особенной красотой. Сработанный так и не постигшим духа национальной архитектуры итальянцем – Архангельский, с тяжёлым духом Иоанна Грозного и живыми цветами у надгробья убиенного ради власти царственного ребёнка – царевича Дмитрия. Чем-то схожий с египетским храмом – Успенский, с выхваченной из полумрака солнечным лучом Богоматерью Умиление, прижавшей к груди своего печального Младенца. Сумрачный и пронизанный пустотой – Благовещенский. И, наконец, наиболее родная и близкая сердцу церквуха Ризположения – стоять бы ей на просторе, на пригорке, над тихой речкой, а не тут, в Кремле, зажатой со всех сторон полуимпортными дивами.
Замоскворечья с Кремлёвского холма ныне почти не видно. Разросшиеся деревья закрыли вид, которым восторгались в своё время Батюшков и Пушкин. Теперь, если что-то и притягивает взгляд, так все это очень неоднозначное, да и мало гармонирующее одно с другим. Ажурная вязь Шаболовской башни, серые стены «дома расстрелянных», золотой купол восставшего из небытия храма Христа Спасителя. А посреди всего – навязчивый символ современности – огромная эмблема «Мерседеса».
Не так она и страшна, хотя и непривычна…
Многие вещи и ценности имеют замечательное свойство – переоцениваться с годами. Например, знаменитые «сталинские высотки». Они не делают погоды. Но выделяются из прочего. Если бы их было больше – они составили бы стиль социалистической Москве, взамен утраченного после разрушения «Сорока сороков». Во всяком случае, лично у меня эти «помпезные и вычурные» «памятники тоталитарного зодчества» не вызывают уже никакого отторжения. Хотя было время, когда я с наслаждением язвил над сими архитектурными творениями. Страстью к разрушению и развенчанию нужно переболеть, страшно, когда она принимает хроническую форму…
Церковки московские тоже мелькают ныне повсеместно. Этакими необитаемыми островками среди серости зданий и пошлости рекламы. Сказочные и волшебные, устремлённые из города-монстра куда-то в иные сферы, повыше и подальше.