Я размышлял о мировой кулисе,
Сплошным потоком лились мои мысли.
Я разделял себя на то и это
И в каждой части мира видел человека.
И человек шёл с длинным носом на ходулях,
Его ступни вокруг в траве тонули.
Росла между собой трава глубоко.
И было то ни хорошо ни плохо.
И, затаившийся за пазухой у жизни,
Сидел калач, а на карнизе
Болталась шторка жёлтая, чтоб в дом
Не лезло солнце и не висло над столом.
Здесь поезда неслись на тёплых лапах,
Как захотят: кто на восток, а кто на запад.
А лисьи лица в окнах их мелькали
Закатными смешными мотыльками.
Но в повседневности была одна прореха:
Однажды сам я от себя уехал.
Так с той поры мечусь в любовном жаре,
Как древоточец-жук в лесном пожаре.
Среди травы и шастающих в ней людишек
Я места не нашёл себе и вышел
На станции, в названии которой
Так много было букв, но ни одной знакомой.
Мне были мысли рыбками, и с чашкой чая
Стоял смешной кондуктор, головой качая.
Кошачьим шагом двигались дома.
В карманах копошилась кутерьма.
Земля вертелась и плескались волны.
Друг с дружкою лежали рельсы ровно.
Водились в зарослях густых зверушки,
А я стоял, застыв рождественской игрушкой.