– Ваша чалма чуть не в пуд весом, – сказал он полушутливо. – Если её повесить на колышек, он наверняка обломится, полотенца полетят на землю и перепачкаются. – С этими словами он положил чалму на небольшую суфу в углу комнаты.
Хотя чалма Кори Ишкамбы действительно была чрезмерно велика – вдвое больше чалмы любого муллы, – все же колышек, разумеется, не обломился бы под её тяжестью. Мастер просто побоялся, что чалма испачкает его полотенца: в складках её густо залегла пыль, сбившаяся в липкую грязь, – можно было подумать, что Кори Ишкамба наворачивал на голову не кисею, а тряпку для мытья полов.
– Это хорошо, что вы позаботились о своих полотенцах, заодно по-берегли и мою чалму, – сказал в ответ Кори Ишкамба. – Если бы колышек, обломился, то и моя чалма оказалась бы в пыли, а я бы понёс убыток: ведь на её стирку требуется по меньшей мере пять золотников мыла!
– Ну уж вы скажете, – заметил цирюльник. – Вашей ли чалме бояться пыли! Видать, давненько ей, бедняге, не приходилось полоскаться в лохани. По правде сказать, она грязнее вот этого земляного пола.
– Не думаете ли вы, что такую большую чалму можно класть в ло-хань каждую неделю? – возразил Кори Ишкамба. – Этак недолго разориться на мыле!
– Что же вы не заведете чалму поменьше? И материи пошло бы не так много, и стирать легче. Ну, и на мыле скопили бы себе состояние!
– Эх, что вы понимаете! Моя чалма не простая, – без тени улыбки ответил Кори Ишкамба, – она помогает мне и на свадьбах получше угоститься, и на похоронах получить кусок ткани побольше.* Когда я в такой чалме явлюсь на похороны, то мне дают по два аршина бязи или ситца, хотя всем другим отрывают по одному. А на свадебном пиру предо мной ставят блюдо побольше и плов накладывают пожирнее да с мясом.
Разговаривая мастер не переставал водить бритвой по бруску. Наточив и направив бритву, он обвязал шею Кори Ишкамбы полотенцем и приступил к бритью.
– Кто вас не знает, тот не пригласит ни на свадьбу, ни на похороны, а кто знает, то встретит так, как найдёт нужным: не поглядит на размеры вашей чалмы. Так зачем же тратить лишнюю ткань.
– Ну и простак же вы, братец! Ежели б я довольствовался тем, что получаю на тех поминках, на которые меня приглашают, я и за бритьё не мог бы заплатить! Полуденную молитву я совершаю в мечети Диванбеги. Каждого покойника, которого туда приносят, – знаком он был мне или нет, – я провожаю до могилы и получаю свою долю!