– Ну отмывайте, не буду Вам мешать.
Я оставил человека в бушлате и двинулся в сторону лестницы. Из-за спины послышался щелчок, и я медленно обернулся. Мужчина закурил из желтой пачки, или такой цвет ей придавал свет от зажигалки. Я увидел его старое лицо, покрытое суховатой кожей. Под посаженными глазами его образовались глубокие впадины, а уголки губ смотрели вниз в бездну. Показалось, что этот человек родился седым. Вдруг он произнес:
– Ничего, мы еще увидимся.
А затем был дым… Это прозвучало слишком зловеще из его уст, чтобы я когда-либо хотел еще увидеться с ним. Даже если бы я увидел этого старика на том конце города, я бы побежал на вокзал и уехал в другую точку страны. И если бы я увидел его с чашкой чая в руках в одном из вагонов, я бы смыл себя в унитаз на подъезде к какой-нибудь Астрахани. Ветер из форточки утяжелил карманы моего пальто и чуть не прибил меня к лестнице. Я проигнорировал все мысли и поднялся на свой этаж.
Уже на подходе к своим апартаментам я остановился в коридоре квартир. Могильная тишина была абсолютной царицей этой ночи. При желании можно было услышать, как крысы прыгают по застрявшим мешкам с залежалым хламом в мусоропроводах.
Я решил переждать какое-то время в этой тишине. Не знаю, что заставило меня играть в детектива. Я отрицал разумность отказа от загадки и набрался смелости, чтобы снова осмотреть кабинку лифта.
Оказавшись снова на этаже, я сперва выглянул из-за стены. Человека у дверей лифта уже не было, как и не было слышно никаких шагов ни где-то поблизости, ни этажами ниже. Я спустился к лифту и вызвал кабину. Двери открылись сразу же, а значит, лифтом он воспользоваться не мог.
Я зашел внутрь. В кабине не было следов крови. Запах черного пороха тоже исчез. В общем, изнутри лифт выглядел так же мирно, как девушка, когда влюбляется по-настоящему. Я внимательно осмотрелся еще раз, прежде чем выйти.
Мне не оставалось ничего больше, кроме как почувствовать себя одураченным собственным страхом. Я вымучил эту улыбку на своем потасканном лице и наконец отправился к себе домой. Хотя что-то все еще заставило меня оглянуться при виде цифр 1 и 3 на стене.
В коридоре я позволил себе немного свалиться на стену от усталости. Если каждый день будет таким, то я вряд ли прошагаю много. Медленно отпирая дверь в квартиру, я отгонял от себя это обреченное ощущение вечного проклятия. Сегодняшнего дня больше нет в истории, и это главнее.