– В мой кабинет побыстрее, Фома, – произнес Денис Анатольевич.
Алиса, увидев Дениса Анатольевича, мгновенно скинула еще не докуренную сигарету вниз по балкону. Он не выглядел счастливым и исчез так же быстро, как появился.
– Черт, сегодня он тоже не сдох.
Я смог порадовать Алису шуткой напоследок. Она засмеялась. Когда я уже направился к двери, она вдруг развернула меня и с необъяснимой теплотой кинулась в объятия. Словно она тогда что-то знала.
…Войдите!
Войдите и посмотрите, как в своем кабинете вальяжно раскинулся в любимом кресле золотой мальчик офшоров, разместив свои короткие ноги на пуфе бежевого цвета для достижения максимально доступного смертным людям уровня комфорта. Денис Анатольевич не раз хвастался, что это кресло было сделано каким-то немецким дизайнером, и кожей для его обивки послужила как будто плоть целого поселения чистокровных девственниц.
Выбор лосниться в роскоши протянулся дальше по стенам офиса, на одной из которых красовались огромные интерьерные часы из фарфора и бронзы, выполненные по специальному заказу на одной из итальянских фабрик. Каждый их стук раздавался с особым чувством и предназначался только для оттопыренных ушей главного слушателя. На столе с богатой отделкой, украденном Денисом Анатольевичем с королевского обеда во Франции, расположилась дорогая керамическая ваза, сияющая под дорогим блеском дорогой хрустальной люстры богемного стиля. Вид комнаты кричал о вычурных дорогих украшениях, и центром ее был Денис Анатольевич. Самая дорогая тварь.
Чик-чик-чик… После непродолжительной игры на колесике винтажной зажигалки в зубах у Дениса Анатольевича задымился пятидесятый «Магнум», коробку которого для него достал дух Пьера Сэлинджера во время спонтанного визита в Гавану. Неоспоримо, что улыбка у сигары, находящейся в данный момент во рту такого человека, была не менее жадной, чем у самого владельца.
– Фома, присядь, – пробормотал Денис Анатольевич с большим наслаждением от сладостного аромата богатства, словно и не планируя обращаться ко мне.
Я присел на стул напротив служебного стола Дениса Анатольевича, хотя сам он находился совершенно в другой стороне. Внезапно он скомандовал:
– Хотя знаешь что, встань.
Я встал, но мне пришлось изрядно постараться, чтобы скрыть все раздражение, которое я испытывал. Денис Анатольевич громко откашлялся и задал интересный вопрос: