Мы остались втроём. Я спросила:
— Олег Игоревич, какие у нас планы?
— Во-первых, зови меня Олег, договорились? — Он пояснил: — Не потому, что мне приятно поболтать на «ты» с такой милой девочкой, а чтобы в опасной ситуации ты могла закричать «Олег!», а не вспоминать моё отчество. Иногда дорога каждая секунда. Поняла?
— Да.
— Крикни: «Олег!». Не стесняйся, давай.
— Олег!
— Молодец. Потом ещё потренирую тебя, как правильно ходить с телохранителями, что кричать и куда падать. — Тут Олег увидел глаза дедушки и снизил градус своей заботы. — Сначала съездим к тебе домой и соберём одежду. Мужские трусы и футболки тебе идут, но всё-таки ты не мальчик.
Вот не ожидала я такой шпильки про трусы! Наверное, на пляже увидел, когда меня раздевали.
— Потом к одиннадцати утра нас ждут в клинике, потом — адвокат, потом — посмотрим.
— А я бы в Кунсткамеру сходил, — заявил дедушка. — Никогда там не был.
Кажется, он троллил Олега, и довольно тонко. Какое счастье, когда он шутит и улыбается! От избытка чувств я повисла у него на шее:
— Мы обязательно сходим в Кунсткамеру. Может быть, даже без Олега.
Мы спустились в паркинг, и, пока ехали на мою старую квартиру, я прикидывала, как мне попасть в контору Василия Ивановича, — причём без провожатых и лишних ушей. И уж точно без дедушки: он не должен узнать, что его старый знакомый Василий Иванович хозяин борделя, а не пышечной.
7. 7. Денег больше нет
После сборов одежды и посещения клиники я уговорила Олега пообедать на Васильевском острове. Всё равно мы проезжали мимо. Я сама выбрала заведение — не тот кафетерий, где я работала до знакомства с Василием Ивановичем и который находился напротив конторы, а ресторанчик с обратной стороны квартала. Через три проходных двора можно было незаметно добраться до нужного дома, но об этом знали только местные. Я надеялась, что Олег не сопоставит местоположение конторы и этого ресторана.
Мне хотелось пообщаться с боссом наедине и так, чтобы никто не узнал о встрече. О телефонном разговоре нечего было и думать: наверняка наши номера прослушивались.