Я повернулась к нему спиной и сделала, как он велел. Голова тут же закружилась, я пошатнулась. Кирилл придержал меня:
— Ничего, не бойся, я тебя поймаю.
Он смочил мне волосы и нанёс шампунь. Пока его пальцы осторожно массировали голову, я разглядывала дырочки в стальном квадратном душе и… наслаждалась. Никто никогда не мыл меня в душе. Когда я была маленькой, дедушка помогал прополоскать длинные волосы, но это я не считала. А из мужчин никто не прикасался ко мне просто так, по-человечески, по-дружески — без намерения немедленно заняться сексом, а с целью позаботиться о моих нуждах.
Конечно, Кирилл тоже намеревался заниматься со мной сексом — но не сейчас, и не в принудительном порядке, поэтому мыл меня бескорыстно, чисто из милосердия. Его плавные движения усыпляли. Хотелось прислониться к нему спиной и откинуть голову на подставленное плечо. Это было приятно — намного лучше, чем в салоне.
Он смыл шампунь и отжал волосы. Потом налил мне в ладонь геля для умывания и проследил, чтобы я умылась. Направил слабый поток воды в лицо.
— В глаза не попало?
Я покачала головой. Вся эта ситуация казалась очень странной. Я стояла голая и беззащитная перед мужчиной, а он меня трогал, и в этом не было сексуального подтекста. И, возможно, именно поэтому ситуация меня волновала. Всё, что происходило, — происходило для меня впервые в жизни. Добровольное общение с мужчиной. Пусть Кирилл и оплатил месяц моих услуг — это ничего не меняло, мы оба это знали. Я находилась в его душе по собственной воле. Я сама приняла решение быть здесь, с ним.
Кирилл облил меня тёплой водой и выбрал один из гелей, стоявших на стеклянной полочке.
— У меня только мужские, — сказал он. — Надо купить тебе косметику, к которой ты привыкла.
Я вспомнила:
— А у тебя нет того аромата, которым ты обычно пользуешься? Такой горько-сладкий, ужасно стойкий?
— Том Форд, ты имеешь в виду? — Он открыл один флакон: — Этот?
Густой характерный запах дымного уда и сладких слив ударил мне в ноздри.
— Да, — ответила я, — помой меня им.