– Черкни ей пару слов. Люблю и прочее, – предложил связной и, не очень уверенный в том, что доберется до своих, написал длиннющее письмо жене и детям (2 и 4 года), вручив его Рикке. – Сам понимаешь… – твердо посмотрел он в глаза командиру роты.
Рудольф ограничился в письме сухими фразами – уж очень не располагала совсем юная физиономия девчонки к изъявлению чувств, да и блажь вся эта канитель, смычка, так сказать, тыла и фронта, вполне объяснимая после Сталинграда и тем более сейчас. Написал о себе, кто таков, где его мать и что после победы, а может быть, и раньше, они, то есть Рудольф и Трудель, создадут настоящую семью, в чем он уверен. Связной запихнул письмо в сумку, обнялись на прощание. Рудольф дал ему двух знавших все болотные причуды солдат, и те проводили его до русских окопов на западе – вот уж действительно: мы в кольце и вы в кольце.
Только при прощании связной сказал на ухо Рудольфу, ради чего пробирался он сюда. Завтра – 20 апреля, и доставленные им батареи к приемнику перенесут роту в Берлин на торжественное заседание по случаю Дня рождения Вождя, укрепят веру в конечную победу.
Через сутки солдаты собрались у блиндажа, любая пакость ожидалась от русских, поэтому охранение усилили, сквозь эфирные трески слушали речь министра пропаганды, потом еще каких-то важных ораторов. Рикке и Винкель, сидевшие у приемника, негромко гадали, в Шпортпаласте заседают или где еще; самый знающий, Траут, проверял посты. В небесах воцарилось вдруг затишье, и, растолкав все помехи, кто-то заговорил – медоточиво и нараспев.
– Это Фридрих Вислени, – сказал Винкель. – Личный друг Гитлера. Скромный германский труженик.
Так – почти одновременно – в жизнь Рудольфа Рикке вошли: Трудель Брокдорф – легким семенящим шагом воспитанницы Союза немецких девушек, что отразилось в готической скорописи ее послания, и человек из свиты Вождя – салонной скользящей походкой, чем-то схожей с певучей радиоречью. Только письмо в залапанном почтовиками конверте, и только сквозь тучи и грозы прорвавшийся голос – но и того было достаточно, чтобы офицер Рикке, пастор Винкель и, вероятно, сама невинная гимназистка Гертруда Брокдорф стали соучастниками убийства Фридриха Вислени, как, впрочем, многие, многие люди, среди которых был и майор Виктор Скарута, и Петр Иванович Мормосов, в десяти метрах от Фридриха Вислени когда-то пивший чай в «Кайзерхофе», и некто, называвший себя капитаном Клеммом.