Откуда она могла узнать? Он не рассказывал об этом никому. Эвелина была его страшной тайной, его смертельной раной, поселившейся в сердце много лет назад. И сейчас слова Жанны ударили по этой ране, как свинец снайпера, точно выверив место для выстрела.
И был только один способ спастись, не дать этой боли выплеснуться наружу, запечатать вскрытую рану. В глазах Жанны мелькнул испуг: она решила, что он ее ударит, но он лишь рывком привлек ее к себе, вобрал всем телом ее спасительное тепло, вдохнул полной грудью живительный аромат ее волос. И остановившееся было сердце вновь забилось-застучало, грозя вот-вот вырваться из груди.
– Извини, – пробормотал он.
А когда Жанна повторила свою просьбу, он уже не смог ей отказать.
На следующий вечер они сидели в офисе Гончих. На столе лежали досье на убитых вампиров, заключения экспертизы, опросы свидетелей. А Вацлав видел только темную родинку в расстегнутом воротничке ее черной рубашки и тонкие пальцы, скользящие по листам бумаги, как когда-то скользили по его телу… Больше не было смысла утаивать ту страничку ее памяти, которая запечатлела их первую встречу, связанную с гибелью Софии, и он позволил ей вспомнить. Глаза Жанны широко раскрылись, а потом она скривилась – вспомнив, как он заставил ее пить кровь того мальчишки, и взглянула на него так, что он почувствовал себя последним мерзавцем. Но кое-что он от нее утаил – их неистовые поцелуи в подъезде. Показалось неуместным напоминать о них сейчас, когда она оплакивала смерть Глеба.
Пока Жанна изучала документы, Вацлав читал ее мысли – желание понять, что она думает о нем, оказалось куда сильнее чувства стыда. Читал и мрачнел с каждой минутой – все ее мысли занимал убитый Глеб, все ее стремления сводились к поиску убийцы.
– А почему бы тебе просто не почитать мысли всех вампиров? – вдруг предложила она. – Убийца-то непременно проявит себя. А телепатия поточнее детектора лжи будет.
– Думаешь, это так просто? – огрызнулся он, застигнутый врасплох. Если бы Жанна только знала, чем он занимался все это время! – Что ж, попробуй! Никто из вампиров не откроет своих мыслей Гончим – нас все боятся.
«Я же открыла», – подумала она.
– Ты еще не научилась закрываться, – усмехнулся он, отвечая на ее немой вопрос, и осекся, поняв, что выдал себя с головой.