– Когда мы после свадьбы возвращались домой, я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Я буквально помешалась на нем. Хотела стать для него идеальной женой. И ведь спустя некоторое время стала такой! И мы постепенно превращались в семью. Я родила первого сына, через несколько лет второго. Я работала, готовила, стирала, убирала, гладила, воспитывала детей, следила за домом, а иногда и занималась строительством его. По вечерам я садилась на диван рядом с мужем и держала его за руку, а ночами в спальне, если не падала с ног от усталости, выполняла все его сексуальные фантазии и желания. Точно не могу вспомнить момента, когда я начала чувствовать себя запертой в клетке. Это как-то незаметно вползло в нашу жизнь несколько лет назад. Каждый мой выход, не важно – по работе или с подругами, он воспринимал как факт грубейшей супружеской нелояльности. Я обязана была после работы немедленно возвращаться домой и проводить все свое свободное время исключительно с ним и детьми. Я любила его, поэтому считала эти требования проявлениями его безграничной любви ко мне. И соглашалась им следовать – для спокойствия. Отказываясь от своих собственных желаний и стремлений, я испытывала разочарование. Но внутреннего протеста еще не было. Это пришло позже.
Помню, однажды я поехала с подругой на концерт в филармонию в Мюнхен. На время концерта я выключила телефон. А когда включила, обнаружила, что он звонил мне за это время сорок раз! Когда в конце концов я взяла трубку, то узнала о себе, что я «бездушная, безответственная, что я оставляю его и детей ради каких-то глупостей и что я должна немедленно это прекратить». А потом он потребовал, чтобы моя подруга взяла трубку и подтвердила, что находится рядом со мной, ибо у него «имеются кое-какие подозрения».
Помню, что в тот момент я чувствовала себя униженной всем этим абсурдом. Тогда, наверно, впервые и ощутила внутри себя протест.
А к его подозрительности прибавилась болезненная ревность. Не раз бывало, что по утрам мне приходилось срочно переодеваться, потому что он считал мой наряд «вызывающим и слишком откровенным, вульгарным, как у проститутки, собирающейся на панель». Любой мужчина, так или иначе появляющийся в моей жизни, представлялся ему моим потенциальным любовником: коллега, проводивший меня до метро после работы, официант, позволивший себе невинный комплимент в мой адрес. Через некоторое время я обнаружила, что он просматривает мой мобильный телефон, шарит в моей сумке, читает адресованные мне письма. К моим подругам он относился враждебно и говорил, что «им нужно заниматься своими мужьями и детьми, а не лезть в чужую нормальную семью».